Собор затянулся на всю ночь. Люди приходили и уходили, некоторое собирались в группы, чтобы координировать подготовку к взрыву, некоторые возвращались с новыми вопросами. Ранним утром, три охранника обратились к собранию с требованием немедленно изгнать Ятиму и Иноширо из Атланты; не добившись большинства, они ушли в знак протеста.

С рассветом, большинство бриджеров и представители многих анклавов казалось пришли к общему решению, хотя бы только по существу, где они признали, что баланс вероятности катастрофы перевешивает риск напрасно потратить усилия на необязательные меры предосторожности. В семь часов, Франческа приказала второй смене переводчиков идти спать; зал был не совсем пустым, несколько оставшихся в нем людей были поглощены своими собственными неотложными дискуссиями, а стенные экраны были чисты.

Один из бриджеров напомнил, что они должны найти вожможность, чтобы получать данные от TERAGO в систему связи флешеров. Франческа предложила им использовать для связи коммуникационный узел Атланты — в большой комнате в том же здании — и они работали с дежурным инженером налаживая связь с Коалицией через дроны. Перевод тегов гештальта в пригодные аудиовизуальные эквиваленты похоже стал бы трудновыполнимым делом, но, по счастью, в библиотеке нашлось древнее средство подходящее для этого процесса.

Пока все работали над связью, инженер вызвал график гравитационных волн Лацерта и записанный образ орбиты нейтронных звезд на два больших экрана над консолью узла связи: упрощенные, плоские версии объемных графиков и образов полисов. По сравнению с последними данными, волны удвоились по частоте и их мощность поднялась более, чем десятикратно. G-1a и G-1b были все еще примерно в 300,000 километрах друг от друга, но продолжение существующей тенденции указывало на внезапное, резкое падение около 20:00 UT — два часа после полудня локального времени — и любое флешер на планете с минимальными вычислительными ресурсами мог бы теперь, при наличии исходных данных, подтвердить это. Конечно, сами данные могли были быть сфабрикованы, но Ятима подозревал, что они все же будут более убедительными чем его слова, или Иноширо.

"Я собираюсь отдохнуть несколько часов." Франческа пристально глядела на них и говорила монотонно; ее скептицизм по поводу взрыва давно исчез, но она не показывала никаких признаков эмоций, тем не менее она успешно провела собор от начала и до конца. Ятима хотел бы предложить ей хоть какое-то утешение, но единственная что он мог бы ей сказать было отвратительное и неприличное "Я не знаю, ваших планов теперь."

Ятима не стал ничего говорить, а Иноширо сказал, "Можете ли Вы направить нас к дому Лианы и Oрландо?"

Снаружи, люди создавали защищенные крытыми галереями проходы между зданиями, везли мешки и ящики с пищей и бочки сводой в хранилища, копали рвы и клали трубы, сооружали брезентовые тенты, чтобы сделать новые затененные коридоры. Ятима надеялся, что сообщение о том, что даже отраженное УФ-излучение вскоре будет иметь такую мощность, что будет обжигать или ослеплять дошло до этих людей; ведь некоторые из бриджеров, работающие в тепле, имели обнаженные конечности или торсы, и каждый квадратный сантиметр их кожи выглядел, казалось, предельно уязвимым. Небо было темнее чем когда-либо, но даже тяжелые облака могли быть лишь слабым и неустойчивым экраном. Посевы в полях были так же хороши как и бесполезны; среднесрочное выживание людей теперь будет зависеть от способности разработать, создать, засеять, и убрать новый урожай жизнеспособных культур прежде, чем существующие продовольственные запасы закончатся. Была также проблема с энергией; Атланта, в основном, имела фотоэлектрические электростанции приспособленные к текущему спектру пропускания атмосферы. Ботаники из Картер-Циммерман уже прислали некоторое количество экспериментальных предложения; Иноширо ранее кратко излагал некоторые детали этих предложений в Зале Собраний, но теперь они были доступны в более полном изложении. Несомненно флешеры считали их творениями теоретиков — дилетантов, но как отправные точки для экспериментирования они были лучше чем ничего.

Они достигли дома Орландо. Он выглядел утомленным и встревоженным, но не смотря на это тепло их поприветствовал. Франческа осталась с ними, а три ее спутника расположились в прихожей.

Орландо сказал, "Лиана спит. У нее почечная инфекция, вызванная вирусом." Он уставился в пространстве между ними. "Ведь РНК никогда не спит. Лиана выздоравливает, все-же. Я сообщил ей что вы вернулись. Это ее порадовало."

"Может быть Лиана сможет разработать вам новую кожу и роговицы глаз," предложил Ятима. Орландо издал звук вежливого согласия.

Иноширо сказал, "Вы оба могли бы пойти с нами."

"Простите?" Орландо потер свои налитые кровью глаза.

"Назад в Кониши." Ятима повернулся к Иноширо, испуганно; он говорил ему о сохранившихся наночастицах, но после той реакции, которую они получили в Доме Собраний, упоминать об этом при бриджерах было чистым безумием.

Иноширо продолжил спокойно, "Вы не обязаны идти на это, по крайней мере, каждый из вас. Страх, неуверенность. Но что делать если дела идут плохо, а Лиана все еще больна? Что если вы не сможете пройти до портала? Вы обязанны подумать об этом и за Лиану тоже." Орландо не смотрел на него, и не отвечал. Через мгновение Ятима заметил слезы, капающие на его бороду, едва видимые на фоне капелек пота. Орландо взял себя в руки, затем сказал, "Мы справимся."

Иноширо встал. "Я думаю, вы должны спросить Лиану".

Орландо медленно поднял голову, и больше удивился, чем обозлился. "Она спит!"

"Вы думаете, что это настолько важно, чтобы разбудить ее? Вы думаете что у нее есть право выбирать?"

"Она больна, и она спит, и я не собираюсь беспокоить ее. Вы можете это понять?" Орландо искал сочувствия на лице Иноширо, но Иноширо смотрел на него непреклонно. Ятима вдруг почувствовал себя дезориентированным больше чем когда-либо с момента пробуждения в джунглях.

Орландо сказал, "И она ничего не знает пока." Его голос резко изменился на последнем слове. Он сжал свои кулаки и сказал сердито, "Что вы хотите? Почему вы так поступаете?"

Он вглядывался в ничего не выражающее лицо Иноширо, затем вдруг разразился смехом. Его лицо исказилось и он смеялся сердито, вытирая глаза обратной стороной своей руки, пытаясь прекратить смеяться. Иноширо ничего не говорил.