— Извини, задержался.

Рэйнер был сухим — даже следов за собой не оставлял. Триста подавила в себе встрепенувшееся волнение и поднялась. Открыла тетрадь на выделенной странице.

— Я подготовилась, как ты и просил… тогда, — пробормотала она с заминкой и показала раскрытый рисунок. — Она сложная, и трех занятий точно не хватит. Даже тебе.

Альфариец никак не реагировал. Просто стоял и смотрел на нее ничего не выражающим взглядом. Триста вздохнула и закрыла тетрадь.

— Ладно, сначала теория, которую ты так не любишь. У руны власти есть несколько уровней. Точное количество никому неизвестно, потому что вариаций ее использования слишком много. Хорошая новость: она всегда рисуется одинаково. Бессильно только против антируны, — она отвела взгляд, делая вид, что рассматривает журчащий фонтан. — На уровень влияет объект воздействия и наносимый урон. Например, на первом уровне ты можешь, скажем… выдернуть карандаш из чужих рук, а на последнем заставить некромага отдать его добровольно. Но добровольно не получается почти ни у кого. Теперь давай пройдемся по рисовке. Подойди сюда.

— Зачем ты это делаешь, Триста? — неожиданно спросил Рэйнер, не сдвинувшись с места.

Девушка растерянно сжала челюсти и нахмурилась.

— Потому что таков был уговор.

— Но я ведь не выполнил свою часть сделки.

В груди все болезненно сжалось. Тристе пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы выдавить:

— Ты не виноват в том, что я такая. И это уже неважно, я хочу довести свое дело до конца. Так ты подойдешь или нет? — последнее получилось резче, чем она ожидала.

Внезапно земля задрожала. Триста недоуменно отступила на шаг назад, и маленькие камушки, разбросанные по земле, один за другим начали взлетать в воздух. В следующее мгновенье они точечно облепили фонтан, перекрывая воду. Девушка вскинула на Рэйнера уязвленный взгляд.

Голос искрился негодованием:

— Так ты обманул меня?

— В чем? — вскинул брови Рэйнер. — Разве я говорил, что еще не выучил ее самостоятельно?

Хотелось стереть с его лица эту проклятую невозмутимость. Хотелось пнуть посыпку, чтобы та разлетелась в стороны — но уже без руны! Триста совершенно не знала, куда выпустить вспыхнувшую вдруг ярость, и лишь беспомощно сжимала пальцы, впиваясь ногтями в кожу.

— Решил поиздеваться?

— А ты?

Словно пощечина. И щеки вновь загорелись, но уже не от стыда.

— Ты ведь знаешь, что это не так.