А теперь нужно бы выйти. Нет, Нэйта не сомневалась, Филипп её найдёт, но лучше это сделать самой. Показать хозяевам станции, что не пещерные люди к ним попали, а равноправные маги.

Проём открылся по первому требованию. И туда, куда нужно, и, кажется, весьма вовремя. Несчастная иингу начинала потихоньку закипать.

– Дорогая, ты уже ополоснулась? Так быстро? – Филипп тут же подошёл и нежно коснулся губами виска. – А мы тут с госпожой Руисграттен беседовали. Оказывается, проход можно открыть только в свободную санитарную комнату, это разумно, ты не находишь? – ну точно издевается! – А ещё я пока не очень разобрался в их сложной социальной организации, но, надеюсь, у нас ещё будет не одна возможность пообщаться, ведь так, госпожа Руисграттен?

Нэйта бездумно улыбнулась. Перед нею был совершенно новый Филипп. Не мрачный и угрюмый, а ироничный и весёлый. Его ирония не была злой, скорее, подтрунивающей. Наверное, таким его и полюбила Лилит.

– Желаете продолжить экскурсию? – Руис словно не услышала вопроса.

– Да! – счастливо заявил Филипп.

Пожалуй, если он таким и останется, Нэйте придётся прилагать усилия, чтобы отваживать от него соперниц.

На этот раз они не блуждали по бесчисленным коридорам. Руисграттен прикладывала руку к стене, и открывался проход в новое помещение. Какие же они все одинаково скучные. Пожелтевшие стены, мебель, росшая либо из этих самых стен, либо прямо из пола. Столовая, кают-кампания, зал для физических упражнений, кстати, все помещения были абсолютно безлюдными. Случайность? Хочется верить. Святая святых – оранжерея. Правда, прямо в оранжерею гостей не провели, этим сокровищем им позволили любоваться через мутное стекло. Какими же чахлыми казались растущие там растеньица, папа их только из жалости пустил бы на компост, судя же по интонациям Руис, иингу ими гордились.

– Здесь мы используем не только достижения магии, но и техники, – вдохновенно вещала их сопровождающая. – Благодаря труду земледельцев наши дети имеют возможность получать несинтезированную пищу!

Дети. И как Нэйта не подумала, если Станция до сих пор существует, значит, здесь обязательно есть дети. Дети, для которых великим счастьем считается съесть несинтезированную тыкву или что там растёт, весьма на неё похожее.

– А ваших детей можно увидеть? – поинтересовалась она.

– Детей? Да что на них смотреть, дети как дети. У нас в планах ещё посмотреть инженерные паэр-пространства, блок управления и обзорную площадку! – тоном заправского искусителя заявила Руис.

– А на детей посмотреть нельзя? – Нэйта и сама не знала, зачем продолжала настаивать.

Руисграттен на несколько мгновений замерла. Понятно, опять с кем-то общается.

– Хорошо, пойдёмте посмотрим, – кивнула иингу спустя время.

И они пошли. Опять их путь пролегал по коридорам. Что ж, пешком, значит, пешком, физическая активность полезна.

Остановившись в одном из ничем не примечательных коридоров, Руисграттен открыла очередной проём в стене.

Наверное, это можно назвать классом. Десятка полтора детей от десяти до пятнадцати лет сидели за чем-то, напоминающем столы, и увлечённо водили по их поверхности стилосами. Все худенькие, бледные, и в этой бледности какие-то одинаковые. При появлении гостей все дружно подняли головы и замерли. Изумились? Нет. Значит, их предупредили о появлении гостей. Любопытство, восторг, неприятие и превосходство. Зависть. Сколько взглядов, столько и мнений. Однако, неоднозначно относятся к людям на станции иингу. Дети ещё не научились скрывать своих эмоций.

– Здравствуйте, – поздоровалась Нэйта.

Ей ответил нестройный хор голосов. И опять, как по-разному прозвучало одно и то же слово. Странно, вроде бы ущербными здесь считают их двоих, но именно Нэйта почувствовала себя древним Дедом Морозом, явившимся на ёлку к детям без подарков. Только бы не расплакаться. Она ещё некоторое время растерянно рассматривала притихший класс, после чего так и не сказав ни слова, вышла.