— Ты не в счет, ты меня вытаскиваешь из этого Алема в нормальный мир. А остальные люди?
— Многие действительно работают в полях, там какие-то злаки зреют, ну или картошка, не знаю точно. Дел там невпроворот, на меня смотрят, как на последнего бездельника. Людям, видите ли, не нравится, что я все время прохлаждаюсь, когда все, от мала до велика, находятся в полях. Но, знаешь ли, вон в том доме живет кузнец, он-то определенно слышал все наши попытки вернуть тебя в твой мир. Он может пойти жаловаться на меня господину Доусону, и тогда нас с тобой вышвырнут на улицу, и это в лучшем случае. Хотя он так и так пойдет ябедничать, у меня же ни один эксперимент тихо не проходил, так что можно уже заранее готовить вещички для переезда.
— Ты же говорил, что только зимуешь в этой деревне. — вспомнила я вчерашний разговор. — Из того, что ты вчера мне наговорил, я сделала вывод, что ближе к лету ты продолжишь путь. Сейчас, судя по погоде, июль, а ты все еще торчишь в деревушке, занимаясь непонятно чем. Почему не ушел раньше?
— Не знаю, как-то не сложилось. Да и местным нужен писарь, тут же половина населения только имя свое написать может, а вторая и на это не способна. Я всю зиму зарабатывал на хлеб тем, что писал письма и читал корреспонденцию обитателей этого захолустья. И кстати, еще не поздно сорваться с места — июнь только начался, у меня все лето впереди! Вот избавлюсь от тебя — и пойду в Краллик. Я точно знаю, мое место в столице! Вот там-то я точно приживусь, никто не будет называть меня сумасшедшим или опасным для общества.
— После такого взрыва ты не считаешь себя опасным для общества? — воскликнула я, оглядываясь на все еще задымленную кухню.
Олли проследил за моим взглядом, и зашелся звонким, заразительным хохотом.
— Если только самую малость.
Немного помолчав, он улыбнулся своим мыслям и хлопнул меня по спине.
— Ну что, пора нам с тобой разбирать последствия твоего освобождения из Алема! Найдешь тряпку в этом тумане? Начинай влажную уборку, а я пойду проветрю верхние комнаты, а то из-за дымохода все туда так и норовит просочиться.
— Я ничего не вижу в этом дыму!
— Ничего, я не сомневаюсь в твоих способностях мыть пол на ощупь.
Спрыгнув с подоконника, Олли выскочил из задымленной кухни. В коридоре послышался его веселый смех. Тяжело вздохнув, я соскочила на пол, и, найдя тряпку, уныло поплелась к раковине. Дымка чуть рассеялась, и я увидела, что работы предстоит много: вся кухня была покрыта плотным слоем чего-то серого.
На душе скребли кошки, хотелось спрятаться в какой-нибудь тихий уголок и проплакать целый день, а потом проснуться дома, среди родных. От осознания того, что я теперь совсем одна, становилось совсем плохо, с каждой минутой сдерживать слезы становилось все труднее. Нет, нельзя сейчас плакать! Нельзя показывать свою слабость! Закусив губу, я набрала в ведро воды и принялась отмывать стены от последствий взрыва. Где-то над головой топотал Олли. Не прошло и пяти минут, как парень, счастливо улыбаясь, спустился ко мне. Вот кто действительно не терял присутствия духа! От его веселого лица мне стало еще хуже, а когда юноша принялся насвистывать какую-то песенку, мое настроение испортилось окончательно. Подняв голову от пола, по которому елозила тряпкой, я, стараясь сделать голос как можно более миролюбивым, поинтересовалась:
— Как это тебе удалось избежать взрыва? Он же таким мощным был, я уж испугалась, что тебя им задело!
— Ну, знаешь ли, за полгода я успел выучить простейшие правила безопасности. Как только я вижу, что мое варево готово рвануть, я успеваю сделать шаг в сторону, за стену камина, и меня практически не задевает. Одного раза хватило, чтобы научить меня уму-разуму! Я тогда еще не знал, что химикаты могут настолько сильно взрываться, и меня сильно опалило, но с тех пор я научился защищаться от подобного. Ты даже не представляешь, насколько сильным был взрыв недели три назад! Тогда не только бабахнуло, но еще и огонь распространяться начал, я еле успел остановить пожар. Если бы вовремя не шагнул за очаг — не сидел бы сейчас с тобой.
— Почему ты до сих пор занимаешься этой ерундой? Все эти эксперименты с реактивами, взрывы — зачем все это? Тебе что, заняться больше нечем?
— В какой-то степени да. Мне скучно, понимаешь? А еще я всем сердцем верю, что мы не одни на этом свете. Есть же параллельные миры, и ты тому яркое доказательство! Да, может, моя книжка была написана каким-то сбрендившим старикашкой, но в ней рассказывается, что в Алеме много таких мест, из которых можно попасть из одной вселенной в другую, а еще дается руководство, как можно призвать духов.
Отложив в сторону тряпку, я подошла к столу, на котором лежала старинная книга, и с легким интересом открыла ее на заложенном месте. Оказалось, что Олли пытался приготовить нечто, названное «Отваром для тех, кто хочет узреть недоступное простым смертным». Страницы пожелтели от времени, кое-где они были надорваны, а на некоторых листах остались темные разводы. Подняв на юношу голову, я спросила:
— Откуда у тебя вообще эта книга?