– Только посмотрите на них, – улыбается Отто. – Видение! Зрелище, достойное трех волхвов!
– Четыре девочки, – бормочет отец.
– Пять, – поправляет психоаналитик, подмигнув матери.
– Шесть, – поправляет мать, кивая на сверток в своих руках. – Нас шесть, – говорит она малышке. – Я так и знала! За неделю до твоего рождения мне приснился очень странный сон. Мы все жили на ферме, и бык…
В комнате сонная тишина. Все слушают мать.
Джо
Йоланда – она же по-испански Йо, или по-английски, искаженно, Джо, или удвоенно Йойо, подобно игрушке, или Джоуи, когда приходится выбирать из ассортимента именных брелоков, – стоит у окна третьего этажа и наблюдает, как по лужайке идет мужчина с теннисной ракеткой. Он дотрагивается до края клумбы ее ободком, потревожив пару диких ирисов.
– Не надо, – бормочет себе под нос Йо, проводя задумчивым указательным пальцем по линии роста своих волос. Это ее тайная гордость: посередине лба волосы образуют галочку, а по бокам огибают лицо дугами, формируя идеальное сердечко. – Не трогай цветы, док. – Она грозит пальцем его двухдюймовой спине.
Мужчина останавливается, подбрасывает в воздух воображаемый мяч и делает подачу горизонту. Горизонт промахивается. Мужчина устремляется к нему и к теннисным кортам.
На нем белые шорты и белая рубашка – экипировка, которая делает его похожим на мальчика… хорошего мальчика… единственного нелюбимого сына финансовых акул. Оба они акулы, как настаивает Йо. Папа – ткано-фруктовая[29] акула. Она ощущает, как мягко обхватывает ее тело резинка трусов.
Мама – Йо оглядывает комнату:
«Зонтичная акула» никуда не годится. Еще один поворот по комнате:
Мир сладостно нов и только что создан. Первый мужчина проходит через сад по пути на теннисный матч. Йо стоит у окна третьего этажа, целует кончики пальцев и посылает ему воздушный поцелуй.
– Чмок-чмок, – шепчет она в окно.
И загадывает желание: «Пусть он сорвет с себя свою белую рубашку, раздвинет две половинки своей груди, словно взламывающий дверь Супермен, и выпустит первую женщину».
Ева – прелесть, линия роста волос в форме валентинки, прозрачные белые трусики.
– Вначале… – начинает вдохновленная ракурсом Йо. Четырьмя этажами ниже на лужайке сидит ее уменьшившийся до размеров ребенка врач. – Вначале, док, я любила Джона.
Она распознает безошибочные признаки воспоминаний: женщина у окна, женщина с прошлым, с памятью, с желанием и руинами в сердце. Сегодня она не будет им сопротивляться. Это не в ее силах.
Вначале мы были влюблены. Йо улыбается. Это было хорошее начало. Он подошел к моей двери. Я открыла ее. Мои глаза спросили: «Хочешь зайти, укрывшись от остального мира?» Он ответил: «Большое спасибо, как раз это вертелось у меня на языке».
То было в начале времен, и за окном Йо бежала река, окаймленная кипарисами, ивами, огромными потеющими папоротниками, толстыми стеблями и пальмами. По илистому дну реки сновали огромные фантастические создания. Ночами, лежа в постели и соединяя звезды в овнов, раков и близнецов, любовники слышали лай и вой счастливых спаривающихся зверей.