– Какого чёрта?!

– Я спускалась в архивы, чтобы узнать, почему ход ритуала пошёл не по плану! Взялась за изучение материалов древнего некроманта, открыла книгу…совсем забыв, что запечатала в ней мура!

– М-мура?

– Мур, дух-проказник, оставшийся от прошлого владельца рукописи! – нечто невидимое дёргает Анику за косу, и она валится на диван с щенячьим воем. – Он н-невыносим! Ч-чёрт!

– Почему я его не вижу?! – над ухом проносится ужасающий свист, когда…с волос на белоснежную рубашку сползает нечто блекло-алое. – МОИ СПАГГЕТИ?!

– Его может видеть только признанный им хозяин или его родственник. Судя по всему, в нашем роду не обошлось без некро…осторожней! – пока мы с Аникой сбиваемся в кучу, навострив уши, Фриц не спеша спускается по лестнице. Ковровое покрытие решает последовать за ним, и уже через мгновение громадный бордовый свёрток с силой врезается в мускулистые ноги. Наши попытки поймать широкоплечего Зевса заканчиваются не очень удачным приземлением всех троих.

– Что у вас творится?! – подняв нас одним ловким движением, Фриц еле уворачивается от путешествующей коробки сока.

– Мы просто выпустили кота!

– Кота? Какого ещё кота?!

– Какого ещё кота?!

– Этот мур выглядит, как кот! Только ухмылка ч-человеческая…

– Святые ёжики, неужели, нет способа его поймать?

– Я не ведьма! И не некромант! Понятия не имею… – мы наблюдаем за медленно поднимающимся креслом в дружном молчании, и, лишь когда оно начинается раскачиваться, двигаясь по направлению к нам, летим в противоположный конец зала с таким же дружным криком: «ЭТО УЖЕ ПЕРЕБОР!».

Махина врезается в кухонный гарнитур. Посудомоечная машина умирает быстро и без мучений, а вот бедным шкафчикам с едой приходится терпеть истязания – в столовую обрушивается лавина круп, сушёных фруктов, свежих овощей, специй. Иными словами, всё многочисленное содержимое. Спустя минуту куча мала, как и положено, по закону подлости, заливается водой из старательно сломанного крана.

Я ведьма. Ведьма, которая, блин, не в состоянии справится с котом?!

Вскинув голову, намереваюсь прорываться к невидимому противнику со смертным боем, но…Даррен, подобно зеленоглазому несчастью недавно, меняет мои планы в одну секунду.

Принц выходит из кладовой, словно находясь в каком-то оцепенении, спокойно проходит мимо творящегося вокруг хаоса, минует гостиную, сворачивает на кухню. И тут моё сердце сдавливает ужасающая судорога.

– Даррен! – истошный вопль Аники прорывается сквозь гул в ушах. Фриц кидается вперёд с широко раскрытыми глазами, пытается подняться, но, схватившись за повреждённую ногу, припадает к полу в метре от нашего укрытия.

Кошмарный блеск ножа. В метре от виска двухметровой статуи Аполлона. Моей статуи Аполлона. Но кожа Даррена – не мрамор и не гранит, а ледяная ткань с кровью вместо крошки.

Выкидываю руку вперёд, наказав адскому пламени встретиться с куском металла и поговорить по душам. Однако надеяться на победу магии в борьбе с магией, когда речь идёт о человеке, – слишком опрометчиво. Поэтому, рванувшись вперёд из последних сил, я валю удивлённого Даррена на пол. Коварный ножик падает в полуметре от нас, превратившись в тягучую жижу.