Конкретно в этих строках Соня, кроме его вездесущей любви, которую Олли пытался пропихнуть во все отверстия, попадаемые в поле его видимости, ничего и не замечала, но Артём Охренчик, знающий брата как свои двадцать пальцев, не задумываясь, отметил бы «хорошую мину при великолепной игре» и поднял бы его имя в турнирной таблице на самый топ, а сам в который раз усмехнулся бы себе под нос и подивился поразительной схожести Оливера на самого Сирано, страдальца и паяца. Но кроме Шера, находившего в произведении себе аналогию — Ле Бре, друга Сирано, такое мог предположить лишь дикий любитель фантастики, так как о натуре братца кроме него не знал никто. Соня о струнах его души была не осведомлена, а если бы была, ей это не понравилось бы абсолютно.

Но она уже не так сильно презирала его за проявленные чувства, ей даже льстило его внимание — ну и что с того, что у них ещё не было даже самого простого мультяшного поцелуя, ну и что с того, что она не подпускает его к себе и на метр! Всё это так неважно, когда она желает мести его брату и пока не замечает, что на горизонте, спионеренными с Вегаса мигающими вывесками маячат нехилые возможности благоустроить свою судьбу с Оливером, забыв о дурных мыслях.

Но дурные мысли они на то и дурные, что не желают оказаться похороненными заживо в теле юной мисс Матвеевой, будучи пресечёнными в корне. Или это мисс Матвеева сама не желает делать из головы кладбище для этих дохлых плохих мыслишек. Не суть, факт оставался фактом, они продолжали плодиться и не оставляли тело бедной девушки, совершенно запутавшейся и видящей смысл лишь во мщении, хотя она уже и не так яро отстаивала свои некогда пылкие чувства. «Из всего, что вечно, самый краткий срок у любви,» — гласит народная мудрость, с которой Сонечка ещё ознакомиться не успела, но находилась на пути к осмыслению этого факта лично.

А пока на её шее висел забавный кулон в виде скрипичного ключа на змеящейся серебряной цепочке, в голове зижделась тысяча тёмных темных идей и перед глазами картинки весёленького похода на вечеринку мэра, где её самоназванный принц веселился тем, что в режиме рыцаря чинил вышедшую из строя сантехнику, сменились на картинки бурного на эмоции воскресного вечера.

После доскональной поверки каждого уголка «Crazy World», когда они с Егором окончательно убедились в том, что сестричка территорию покинула, а созвонившись с другой парой искателей, Лизой и Лёшей, и узнав, что её нет ни дома, ни в школе, ни вообще нигде, где она предположительно могла бы быть, они предприняли контрольную попытку дозвониться до неё, но и та потерпела крах. Предельно огорчённые родственнички дружно, не сговариваясь, решили проведать также и студию звукозаписи Оливера: так как Егор искал в компании сестрёнки Басса, а Соня же, в свою очередь, искала Шера, считая, что раз они с братом такие великие друзья, — он вполне мог воспользоваться его студией для занятий непристойностями с «хитрой бестией» Леной.

Они долго себя корили, что не додумались прийти сюда раньше, застав весьма прозаичную для криминального телевизионного канала картину: несколько парней в яркой свободной одежде урбан-стайла в чёрных масках с прорезями для глаз затащили в гигантский джип безвольно болтавшегося в их руках человека пропорций Оливера, решил Егор; пропорций Хренчика, решила Соня. Машина тут же сорвалась с места, а пребывающие в ступоре брат с сестрой хаотично оглядывались в поисках тачки, чтобы организовать погоню.

В поле их зрения попала лишь одна — чёрный бумер шестой модели:

— Не знаю, как ты, но я угоняю тачку Охренчика, — выкрикнула Соня, на всех парах мчась к машине.

— Ты водить-то умеешь? — поддел её брат, обгоняя и дёргая дверцу, оказавшуюся закрытой (благо, сигнализация оказалась в отключке). Ловя удивлённый взгляд сестрёнки, он достал из кармана отмычку, но в подробности её приобретения вдаваться не стал, лишь, прищурив глаза, от чего от уголков его красивых глаз стали расползаться добрые морщинки, стал примеряться к замку.

На самом деле его заинтересованность предметами взлома носила банальный характер, отдавая дань бесбашенной егоровской юности и беззаботности: увлечение угоном тачек. Если оставить это утверждение без разъяснения, то можно было бы причислить парня к типичным ворам, каковым он не являлся. У этой истории была предыстория. Ещё на первом курсе своего обучения в «Оксфорде» Егор сдружился с ребятами, в чьих жилах адреналин кипел не по-детски. Они являлись заядлыми трэйсерами, прыгали с парашютом, спускались на бурных потоках на байдарках и прочем, но главным их увлечением был ночной стритрейсинг. Сначала Егор приходил на гонки зрителем, а через некоторое время и сам стал участвовать. Обычно гоняли на деньги, потом стали гонять на машины, на желания, на «рабство», впрочем, все это стало скучным и в один день был предложен новый вид квеста: угнать машину и добраться на ней первым до пункта назначения. После игры тачки возвращали на место, но навыки вскрытия закрепились в его голове накрепко.

Соня, покрутив пальцем у виска, обогнула машину и, ловко просунув руку под капот, извлекла запасные ключи: