Сергей Карлович гнал их, а они кричали, вопили, умоляли:

— Зверь! Дай похоронить отца с матерью! Дай успокоить же в вечности!

Один, совсем с виду хилый джигит, с провалившимися щеками и выпятившимися ребрами на обнаженной груди, Даже швырнул камень в Сергея Карловича.

— Эй, взять его, смутьяна! Дать ему тридцать палок!

Не выдержав, доктор после очередной операции вышел из палатки. Он решил вмешаться сам, хотя понимал — с развоевавшимся чинушей едва ли ему справиться.

Народ толпился в проходах среди палаток, мрачно взирая на готовящуюся экзекуцию.

Через полуразваленную стену вдруг перелез Мерген весь в пыли и грязи. Он тоже работал с утра, раскапывая завалы. Отирая лицо от пота, он покачал головой и что-то негромко сказал Кагарбеку. В ответ тот яростно выругался.

Видимо, Мерген не захотел больше тратить слов по-пустому. Он сделал знак одному из белобородых старцев, оказавшихся в первых рядах. Тотчас же несколько каратагцев угрожающе двинулись на Кагарбека.

Он резко натянул уздечку и заорал:

— Эй вы, народ! Эй, мусульмане! Неподчинение власти — смертельный грех. Мы приказали дать палок смутьяну по закону. Пусть будет примером…

Он не закончил. Случилось непредвиденное. Горцы стянули бека с лошади, сорвали с него шесть надетых на него халатов, повалили на траву и, стянув сапоги, задрали ему на палке вверх ноги.

— Ой! Ай! — завопил Кагарбек.

Его били по пяткам. Зрелище было поистине удивительное. И какой молодец Мерген, который вступился за несчастных.

Впечатление от этого зрелища было ошеломляющим. Сразу же все встало на свои места. Пат Данниган схватился за голову и ускакал, увлекая за собой Сергея Карловича, который был крайне озабочен: кто же выстирает его щегольский китель и не останутся ли на нем пятна?

Монахи-каландары разбежались кто куда. Каратагцы бросились в развалины, чтобы продолжать свое печальное дело. Доктор вернулся к полевому хирургическому столу.

Сопя и пыхтя, Кагарбек натягивал сапоги. Хромая, уткнувшись носом в грудь и глухо ворча, он поплелся к входу в палатку, где доктор был занят операцией.

— Не входите. Вы мне мешаете, — остановил его, не снимая марлевой повязки Иван Петрович. — Слушайте меня, господин бек, мне говорят, что ваши нукеры принялись грабить каратагцев. Обижать наказанных богом — подлейшее преступление. Предупредите: с теми, кого застанут с поличным, охрана экспедиции церемониться не станет. Идите. Распорядитесь Покажите всем, что вы справедливый правитель!

Вечером первое, что доктор сделал, — уговорил Мергена уехать из Каратага.

— Бек не оставит тебя в покое. Он будет мстить.

Вечером Мерген уехал.