— Нельзя. Не буду. Не желаю.

Неслыханная наглость! Доктор лихорадочно работал — накладывал швы, вправлял переломы. А в стороне от хирургической палатки спорили Алаярбек с Абдукагаром.

«Разве такого болвана уломаешь? Тут он в своем Гиссаре и царь и бог. Жаль несчастных. Разве со своими фельдшерами и казаками я управлюсь? Мы тут только с краешку ковыряем. А люди там в завалах уже четвертый день без воды».

Но для раздумий не оставалось времени. Все участники экспедиции, начиная с самого ее начальника и кончая ездовыми и возчиками, намазанные грязью до черноты, обливаясь потом, работали, забыв об отдыхе.

Кто мог бы предвидеть, что «живописное путешествие» для сыновей доктора обернется столь тяжелой работой в облаках густой лёссовой пыли под прямыми жгучими лучами южного солнца. Приходилось ворочать тяжелыми лопатами, рубить грунт кетменями, разгребать горы мусора, сдвигать с места потолочные болоры обрушившихся глинобитных домов.

«Пусть! — думал доктор. — Столкновение с жизнью закаляет».

Возмутительно вел себя Кагарбек. Он не столько помогал, сколько мешал своей суетой, беспорядочными приказами, яростной руганью.

Не мог стерпеть Алаярбек Даниарбек Он непрерывно ввязывался в ссоры с беком. Со стороны они напоминали палванов, готовых вот-вот сцепиться в схватке. Судя по жестикуляции Кагарбека, словесная схватка поднялась до высочайшего градуса кипения.

«Дело, кажется, дойдет до драки, — думал доктор, — этого только не хватает».

Но тут произошел поразительный случай.

Не слишком ли много совпадений?! Неожиданных и неприятных. Доктор прежде всего подумал о Георгии Ивановиче.

А уже из-за столбов пыли выступила фигура человека в форменном кителе и фуражке с бархатным околышем и белым верхом:

— Доктор! Доктор! Сколь драматическая встреча!

В тень полога палатки шагнул… Сергей Карлович, ахангаранский пристав собственной персоной.

Оказывается, бывший ахангаранский пристав являлся главным администратором «концессии в долине рек Сурхана и Кафирнигана», производившей ирригационные изыскания близ Каратага. Возглавлял концессию вместе с самаркандским инженером Ковалевским мистер Пат Данниган, любитель аристократических фаэтонов и ландо. Он тоже приехал на развалины Каратага и на «дипломатическом уровне» приветствовал Ивана Петровича. Он слышал о несчастье и готов оказать помощь пострадавшим.

Появление господ концессионеров вызвало в докторе приступ ярости. Готовность оказать помощь, по словам Пата Даннигана, выразилась в том, что концессия согласна принять на земляные работы всех каратагцев, которые могут держать лопату в руках. В случае согласия «концессия» намерена выдать аванс в виде муки и риса на душу, чтобы нанявшиеся на работу каратагцы могли прокормить недели две свои уцелевшие семьи.

Не медля ни минуты, начал распоряжаться Кагарбек.

— Эй, вы, дурно пахнущие, — покрикивал он с высоты своего коня. — Чтобы через час все собрались. Продукты получите на месте.

Предложение вызвало вопли и проклятия. У многих спасшихся родные и близкие еще оставались в развалинах. Каждую минуту из завалов кирпича и глины извлекали трупы. Хоронить их надо было немедленно, а саванов не было, и некому было выкапывать могилы.

А тут произошло новое осложнение. Сергей Карлович вдруг принялся нагайкой избивать нескольких каратагцев. Оказалось, что это рабочие концессии, которые рыли канал; узнав о катастрофе, они тайком ушли.