Пробуждение тяжелое. Что-то щекочет лицо. Вроде большая муха. Рука долго не слушается. Лень. Но щекотание невыносимо. Рука прицеливается. Смахивает что-то мохнатое, живое.

— Ф-фу!

Как тут не вскочить, не испугаться?

По полосатым шерстяным чувалам, поднимающимся стопкой у стенки юрты, весьма самоуверенно бегает бихорка — фаланга с кулак величиной. У нее твердые костяные жвалы. Она с аппетитом жует ночную бабочку, выловленную в темной щели меж чувалами.

Доктор содрогается от неприятного ощущения, зевает и выходит из юрты.

— Осторожно, — говорит Намаз. Он терпеливо ждет доктора в тени небольшого айвана. Перед ним чайник. Он наливает в пиалу на самое донышко зеленый чай. Протягивает пиалу доктору.

— Не знаю, кусается ли фаланга. Но прокусить даже кожу на сапогах она может.

— А! — отмахивается Намаз. — Я сказал «осторожно» не потому. От фаланги вреда нет. Осторожно надо ступать босыми ногами.

А женщина в белом высоком уборе уже бросается с веником к чувалам и бьет их с воплем: «Джаман! Джаман!» Бежит и лупит по земле веником. Даже трудно разглядеть, за кем она гонится с таким азартом.

— «Черная вдова». Очень плохо. Иногда забегает… — философски заключает Намаз.

«Черная вдова» — паук каракурт, очень ядовитый.

Доктор ко всему привык в Туркестане, но босые ноги предусмотрительно подбирает, усаживаясь на глиняном возвышении около хозяина.

Лицо Намаза обрюзгло, отекло. Глаз покраснел, слезится.

— Что ж, приступим. Надо лечиться.

— Просим сначала покушать… Эй, женщина! Расстилай дастархан!

Только теперь доктор имеет возможность приглядеться к суетливой хозяйке. Видимо, по движениям и походке, она молода. Лицо миловидное, даже красивое, судя по нежной линии подбородка. Она нет-нет бросает из-под накинутого на голову расшитого камзола на доктора быстрый взгляд. Так и кажется, что она строит лукавые гримаски. Глаза у нее черные-черные и чем-то страшно знакомые. В их взгляде нет ничего от гаремной затворницы.

— Мы, найманы, своим женщинам лицо не закрываем. Дохтур мой — карындош к тому же. Чего, глупая, прячешь лицо? От кого?

Вот тебе и раз. Да это наша Юлдуз. Вот она куда тайком уехала. Ну и ну!

Доктор не может не пожурить молодую женщину. Он задал бы красавице кучу вопросов, но считает это несолидным.

Обедали молча. Ели нехотя. Слишком душно и жарко. Хорош обычай у узбеков — есть вечером, после захода солнца.