— Ты знала? — спросила Даша, сбросив оцепенение.

— Знала, — улыбнулась я.

— Женька! — рыжая кинулась мне на шею, обняла обеими руками, перекрывая кислород. — Я уж думала, ты так сильно головой треснулась, что совсем с ума сошла.

— Ну я и правда треснулась.

— Ребяяят, — вдруг протянула Дашка, глядя на свои ладони. — Какая-то ерунда происходит. Пальцы будто иголками покалывает. Щекотно так... И страшно...

— И у меня тоже, — отозвался мельник в ровно такой же позе.

— Ооой! Женьк, мы что сейчас, как этот... Мы же тоже из родника пили. И мы разлетимся? — испугалась девушка.

— Да никто никуда не разлетится, — проворчала старуха, осматривая потоптанные назаровцами цветы.

— А что это тогда?

— Волшебство, — ответила бабка, словно это была прописная истина, не знать которую было стыдно. — Идем в избу. О таком на улице говорить нельзя.

Как когда-то в лачуге Добромира, наша шайка расселась вокруг стола в избе Нюры. Старуха поставила глиняные чашки, налила в них травяной чай. Друзья же в нетерпении смотрели на меня.

— Ну, как случилось... Я очнулась дома, в тот же день, в который исчезла. Честно говоря, целую неделю думала, что этот мир не настоящий, и мне всё приснилось.

Вспомнив отчаяние, которое тогда мной владело, я поёжилась. Дашка в знак поддержки положила руку на мое плечо.

— А потом вдруг поняла, что все реально.  Что и мир этот есть, и вы... — обвела взглядом друзей, чуть дольше задержала взгляд на Никите. — Стала думать, как вернуться. Вспоминала, как попала в первый раз...

В общих чертах я рассказала о печатной машинке, о том, как мы вместе с Юлькой её чинили, о том, как попали в квартиру Кирилла.

— Вы знали, что я не первая из моего мира перенеслась в ваш? До меня был Еремей. Тридцать лет назад.

Нюра кивнула в подтверждение моих слов.

— И этот Еремей тоже понимал язык животных. Особенность такая у нас — попадать в ваш мир и знать, о чем говорят звери. Так вот этот человек водил дружбу с одним козлом... Болтливым...

Вместе со мной вся группа посмотрела на бегающие глаза Бояна.

— Что? — мекнул он. — Я тогда ещё не родился.