— Победим... Не победим... Победим...

— Не проще было Добромира спросить? — глядя на мое занятие, спросил Никита.

— Да... Это я так, от нервов, — я отбросила ромашку в сторону.

— Не помогло?

— Неа. Ещё хуже стало.

Охотник понимающе усмехнулся, вытянул ноги и отложил в сторону лук.

— Ты же травница. Ну и сварила бы чего себе... От нервов.

— Можно. Только от этих средств реакция притупляется. Координация страдает. Если промахнусь, другого шанса может и не быть.

Себастьян молча наклонил голову. Повернулся в сторону замка и прищурился. Глазами нашел у подножия холма Макара, который так же смотрел на стрелка. Поговорив друг с другом таким образом, оба поднялись на ноги.

— На рубеж! — громко скомандовал Никита, а вслед за ним и вся наша группа с луками.

Все, как один, смотрели вперёд на окрашивающиеся оранжевыми лучами каменные стены. И снова ждали. Там, где ещё полчаса назад стояли часовые, было пусто. Звенящая тишина повисла в воздухе, и только пение утренних птах говорило о наличии в округе живых существ. Ратники со щитами вышли на исходную и ждали отмашки от Бороды. Там же взволнованно топтались и хряк с козлом при полном параде.

— А знаешь, что, травница, — неожиданно твердо сказал Никита и повернулся ко мне. — Ты права. Другого шанса может и не быть.

Ещё не сообразив, к чему он это говорит, я почувствовала на своей шее теплую ладонь и, раньше, чем успела окончательно охренеть, охотник резко притянул меня к себе и поцеловал. В этом поцелуе не было ни капли робости или смущения. Он целовал меня так, будто имел на это законное право. И я, чувствуя, как сердечная мышца разгоняет по организму вскипающую кровь, всецело дарила ему это право. Вторая рука мужчины легла на мою талию, крепче прижимая к себе моё безвольное тело и вышибая последние клочки почвы из под ног. Мозг отключался. От избытка дофамина кружилась голова. Я отвечала ему, чувствовала настойчивые касания его губ и медленно сходила с ума. Обхватила руками его лицо, гладила шею и пыталась через объятия передать весь поток чувств, который рвался наружу.

Люблю! Без памяти! Как сумасшедшая! Этого хмурого и вечно недовольного брюзгу, невозможного хама в сером растянутом свитере с запахом костра и мокрых листьев.

Кто-то рядом присвистнул. Мне же было абсолютно фиолетово, что на нас смотрят. Как и мужчине, который вжимался в меня с такой силой, что почти ломал ребра. Отошли на задний план все мысли, кружившие в голове последние часы. Я думала только о том, как приятно ощущать его кожу подушечками пальцев. Чувствовала, как его рука скользнула выше по моей спине, вызывая дрожь во всем теле. Даже если бы сам Градияр со своей стаей явился и попытался растащить нас, ему бы это не удалось.

Никита безжалостно оторвался от меня, взял мое лицо в ладони и прижался лбом к моему лбу. Мы стояли все так же близко, синхронизируя сбившееся дыхание. Я же пыталась снова вернуться на землю из той вселенной, куда меня перенес этот момент внезапной близости.

— Будет, — тихо пролепетала я ему в губы.

— Что будет? — мужчина отодвинулся чуть дальше и прямо смотрел мне в глаза. Я впервые рассматривала его так близко, без стеснения, страха. Узкое лицо с острыми чертами. Светлые, пристально смотрящие из под нахмуренных бровей, голубые глаза. Тонкие губы. Подбородок с короткой щетиной. Вечно взъерошенные, русые волосы.

— Шанс... — ответила чуть слышно, и сердце забилось быстрее.

Никита тихо усмехнулся, чмокнул меня в лоб и обнял. Прижимаясь к нему всем телом, я хотела раствориться в нём. Чувство правильности наполняло до краёв, а в голову ворвалась мысль, которая подсознательно терзала меня последние дни. Я останусь здесь. Не смогу уйти, вернуться обратно к своей прежней жизни. Не хочу. И он, и друзья, и весь этот странный мир за те недолгие недели стал мне родным и нужным. А теперь все окончательно встало на места.