Но мной сейчас двигал не разум, а дикий, животный ужас. Подгонял, подхлестывал.

Миновав ворота, толпа остановилась, опустила оружие. Я пробилась между спинами разбойников вперёд и увидела в центре площади Дашу, Тима и ещё нескольких человек из их отряда. За мной следом просунули моськи перепуганные звери.

Жалкие остатки армии Градияра нападали на наших друзей. Стоя спина к спине, Тимофей с рыжей бестией, поражали волков одного за другим. Тим схватил второй меч и, орудуя сразу двумя, словно ветрянная мельница, наносил тяжёлые удары, стирая волков в муку или, скорее, в чёрную сажу, которой была устлана вся мостовая замка. Дашка прикрывала молотящего мельника со спины, ничуть не уступая по количеству поражённых противников. Она, как рыжий огонь, перемещалась по сухому деревянному помосту, оставляя за собой пепельный, как будто обожженый, след, превращенной в прах, оставщейся стаи волков. Когда последний клыкастый монстр канул, вся группа посмотрела куда-то наверх, на стену.

Я вышла к Даше. Повернула голову туда, куда был прикован её взгляд, и увидела на крепостной стене сгорбленного старика. Он смотрел на нас равнодушно, с пренебрежением, будто мы были букашками. В глазах плескалась злость и обреченность.

Мозг напомнил о раненых, лежащих на траве в тени листвы. Об изможденных и умерших жителях Долины. Напомнил рассказ охотника и ярость в его облике, когда он сам вспоминал о том, что творил колдун. Та же ярость начала заполнять и мое нутро. Ощущая, как от боли и злости внутри все сжимается, клокочет, я разжала кисть, уронив меч на землю. Достала лук, наложила стрелу и подняла, держа старика на «мушке». Он гадко усмехнулся.

— Думаешь, твоя стрела сможет меня убить, девчонка?

— Не попробую — не узнаю, — процитировала я слова Себастьяна, сказанные им в подземелье, у казны Велимира.

Отряд разбойников зашевелился. Расталкивая соратников, вперёд выбился Никита.

— Жень! — крикнул он не то с волнением, не то с недовольством.

Градияр довольно захохотал, а лицо охотника побелело. Он оторопело повернул голову вверх и замер, не дыша, увидев старика. Видя это, колдун хохотал громче. Я растерялась, но продолжала держать его под прицелом.

— Должок за тобой, охотник. Не забыл? — скрипучим голосом сказал старик и мимолетно махнул рукой.

Я ожидала, что пыль снова поднимется, превратится в чёрную стаю. Но та продолжала череюще лежать плотным ковром. А Никита начал пятиться от ворот, в противоположную сторону, обходя людей и отдаляясь. Меня ещё больше озадачила такая реакция. Чёртов колдун! Ну держись, изверг!

Крепче натянула тетиву, закрыла один глаз и почти готова была выстрелить, когда сбоку от меня раздался мерзкий хруст. Не опуская оружие, я обернулась. Справа от меня в паре десятков метров был охотник. Он продолжал отступать как можно дальше от людей, но что-то в его внешнем виде меня пугало.

— Беги! — крикнул он не своим голосом, почти рыча. Тембр с привычного изменился до неузнаваемости. Хриплый, дребежжащий бас. Градияр победно рассмеялся.

— Что ты теперь будешь делать, девочка?

— Мамочки! — пискнула Даша.

Я же не могла издать ни звука. Бесшумно открывала и закрывала рот, глядя на то, как Себастьян меняется в лице. Кожа становилась серой, глаза потемнели, а сам он начинал увеличиваться в размерах под звук ломающихся костей.

Снаружи, вдалеке, послышался топот копыт. Подоспела подмога в виде назаровцев. Разбойники тут же выскочили из замка, а на площади, внутри, остались шестеро — я, Даша, Тим, четвероногие бойцы и, превращающийся в волка, охотник.

— Бегиии! — зло ревел Никита, корчась от боли.

Он смотрел на меня полным страдания взглядом. Мне вспомнилась сказка, которую рассказал Боян, когда мы впервые пришли в хижину в лесу. Об охотнике, который превращался в зверя и рвал на части своих гостей. Как Себастьян из песни Короля и Шута. Горькая ирония. Выходит, сказка и в самом деле была правдой.