– Так, – ответил больной. – Только вот не надо меня слюнявить… Терпеть этого не могу…

Я молча вышла из комнаты и решительным шагом, придерживая платье, отправилась на кухню, уточнив дорогу у какого-то стражника. Кухня представляла собой ужасное зрелище. Все стены были в копоти и жиру. Толстая потная кухарка при мне подняла морковь с пола и кинула ее в чан с каким-то варевом. Ну, правильно, горячо – сыро не бывает.

– Клюква есть? – поинтересовалась я, чувствуя себя наркоманкой, обращающейся к наркодилеру.

– Ой! Ваше высочество! Нет клюквы… Откуда? – испугалась кухарка, бросая в котел щепотку соли и помешивая. – А что, вы хотите клюквы?

– Да. Страсть как хочу. Умираю просто! – ответила я, стараясь не смотреть на обляпанный по краям пеной котел.

– Это у крестьян надобно поспрашивать! Авось кто-то собирал! – махнула рукой кухарка. Какая-то худенькая девушка в драном платье и серой косынке прошмыгнула мимо нее, неся в руках гору грязной посуды в сторону большого чана. Она поставила ее на пол, а потом, показав пальцем на чан, что-то промычала.

– А тебе что? Чистую воду подавай? Какая есть, такой и мой! – отозвалась кухарка. Я уже собралась уходить, но услышала крик кухарки и глухие удары. Сомневаюсь, что она делает куриную отбивную. –  На стол чистые тарелки не ставь. Клади на пол! Не видишь, что стол занят? Ишь, честная какая! Господам все равно, из какого корыта жрать! Из чистого или грязного!

Я хотела уйти, но, глубоко вздохнув, вернулась.

– Итак. Я приказываю, чтобы посуда мылась в чистой воде. Если я узнаю, что посуда моется в помоях, то перевешаю всех вас! Если я увижу чистую тарелку на полу – повешу вас всех! Если я узнаю, что вы поднимаете мусор с пола и бросаете в котел, – отрублю вам руки! И еще… Перед тем как готовить – мыть руки! Я приставлю сюда стражника, которому буду платить за то, чтобы он вас контролировал! Я дам ему инструкции и разрешения рубить руки тем, кто не выполняет мой приказ! Понятно? И еще! Готовить в косынках! Мне на пиру волос в жарком попался! Еще раз такое будет, я вас всех сварю в одном котле! – выпалила я, чувствуя, что Мойдодыр здесь еще явно не был, а если бы и был, то умер от разрыва крана.

Я уже почти захлопнула дверь, как вдруг услышала крики.

– Все из-за тебя, мерзавка! – захлебывалась ругательствами кухарка. Я смотрю, что крайнего уже нашли и уже вымещают на нем бессильную злобу.

Я вернулась и, схватив за руку девушку, которую кухарка твердо решила убить скалкой, потянула за собой. Девушка шла неохотно. Она была слишком напугана.

– Ты в порядке? – спросила я, глядя в ее испуганные глаза. Наверное, мои глаза выглядели точно так же, когда начальство срывало на мне плохое настроение, прекрасно зная, что я – тварь бессловесная и никто за мной не стоит. –  Как зовут девушку? – спросила я у кухарки, которая тут же спрятала скалку и елейным голоском ответила:

– Джоан! Она полоумная, немая сирота! Дура, одним словом! Она – дочь моей троюродной сестры. Мы ее тут из жалости держим.

– Отлично! Мне такая и нужна! С этого момента Джоан – моя горничная! – воскликнула я, таща девушку за руку в сторону выхода.

– Она воровка! Лучше возьмите Кривую Эльзу! – заорала кухарка мне в след. Отличные рекомендации с предыдущего места работы.

В коридоре девушка осторожно вытащила свою руку из моей руки и стала пытаться что-то объяснить жестами.

– Извини, я тебя не понимаю. У меня сейчас нет времени на разговоры. Мне нужно помочь одному человеку. Он болен. И мне нужна клюква… Хм… Лимона здесь точно нет… и … хм… петрушка!

Как хорошо, что я вспомнила про петрушку! В ней есть витамин С. Я жевала ее во время простуды. А лимоны я не люблю. Нет, не потому, что денег на них не было. Просто не люблю…

Театр пантомимы сейчас был явно неуместен. Сообразив, что я ничего не понимаю, девушка бросилась на кухню.