– Да, Фиалковский, он меня кинул. Но я не буду уподобляться ему! Я не сдам его вам, делайте что хотите! Хоть прямо сейчас казните!

Я усмехнулся, проверив наличие револьвера на поясе:

– Ха, какой хитрый! Хочешь умереть, чтобы унести с собой тайну личности Панова? – Я замолк, дождавшись кивка собеседника. – Ага, сейчас! Хрен тебе, а не смерть! Я лично буду ходатайствовать перед Князем, чтоб тебя приговорили не к смертной казни, а дали пожизненную путёвку на лесоповал… И это не всё, мы проверим, чтоб ты валил лес самым тупым топором на Руси, ещё тупее, чем ты сам!

– Ну и сволочь же ты начальник! – попытался плюнуть Смола, но не смог. – К чему это говоришь?

– Например, топор могут выдать острый, дневную норму сбавить. Скажешь что-нибудь интересное, лес будет не на Севере, а южнее, а расскажешь всё – глядишь, и у путёвки появиться срок.

– Договориться хочешь?

– Хочу.

Смолин прищурился, принявшись внимательно меня рассматривать:

– Какой тебе интерес? Мне понятно, а тебе? Чин хочешь новый? Премию? Землю? Холопов?

– Правильно думаешь. Ну? Твоё решение? Прямо сейчас, а то я ухожу и увижу тебя только на суде.

– Нет!

Палач, прислонившийся к дверному косяку, лишь что-то пробубнил под нос. Что же делать? Пытать его бесполезно… Опа! Идея!

– Бойцы, поднимайте его и тащите за мной.

Опричники влетели в камеру, взяли за руки и поволочили его по пыльному коридору. Остановились у камеры Костина, открыв её, посветили фонарём в лицо Костина, что его видел Смолин. Дальше только дело техники, один вопрос и я узнаю правду:

– Гражданин Смолин, вы узнаёте этого человека?

– …

Палач мгновенно нажал на одну из многочисленных болевых точек на теле Смолина:

– Отвечать когда спрашивают!

– Да!

Очень хорошо! Пока правда.