– Ты?!

– Я, а кого ты ещё ожидал увидеть?! – Она обратилась ко мне: – Максим, можно мы поговорим без лишних ушей?

– Пожалуйста. – Я показал писцу на выход, он, повинуясь моему приказу, быстро удалился.

– Максим, а можно ты тоже выйдешь? И Илью можно освободить? – Смолина посмотрела на меня невинными глазами, при этом быстро хлопая ресницами.

– Конвой! – крикнул я.

Мгновенно в камеру ворвались два опричника с саблями наголо, ожидая от меня приказов.

– Снять с гражданина Смолина кандалы.

– Ваше Благородие, вы же знаете правила, не… – сопротивлялись конвоиры.

– Выполнять!!!

Опричники, пожав плечами, нехотя, ослабили цепи и расстегнули оковы. Смолин рухнул на пол, после небольшой "растяжки", он не представлял серьезной угрозы.

– У вас десять минут, – сказал я чете Смолиных. Взяв под мышку пачку дел (а то мало ли), мы с опричниками вышли в коридор.

Пачка дел расположилась на полу, около сидевшего на корточках писца. Опричники прохаживались по коридору взад-вперед, нервируя палача-дознавателя, прислонившегося к холодной каменной стене. В отличии от остальных опричников, дознаватель выглядел иначе. Из одежды на нём были только просторные черные или темно-синие штаны, заправленные в серые сапоги. Мускулистый торс был обнажен, на коже, образуя причудливый орнамент, расположилось множество шрамов. В центре груди каленым железом выжжен символ приказа тайных дел: раскрытое око в равностороннем треугольнике, на плече точно так же выжжен номер "1". Но главной деталью "формы" являлась металлическая полумаска, полностью закрывающая большую часть черепа, глаза, и верх носа, оставляя полностью открытыми только рот и уши и небольшие щелки под глаза. Данная маска являлась обязательным условием Князя для двух дознавателей, после того как их навечно заковали в маски, они потеряли свое имя, теперь только должность и порядковый номер.

– Первый, допросите Смолина по этим делам. – Я указал на лежащие возле стены папки. – Только осторожно, не покалечьте его.

– Командир, не беспокойся! Я же профессионал! – рявкнула маска.

– Главное, что вы сами не забыли про это…

Согласно моим наручным часам на исходе была седьмая минута из десяти данным Смолиным на общение. Находящиеся в коридоре опричники откровенно скучали, секретарь читал документы из верхней папки, один из конвоиров рисовал носком сапога на пыльном полу рисунки. Вдруг из допросной раздался крик Смолиной: "Пусти!!!". Конвоиры мгновенно влетели внутрь комнаты, после них зашёл я, палач прислонился к дверному косяку.

Люба подбежала ко мне обняла и уткнулась лицом в мою грудь. Конвоиры в темпе заковывали Смолина обратно в кандалы. Один из них потирал ушибленный кулак, которым сразу же, при залёте в комнату, залупил в лицо задержанному.

Девушка повернулась к Смолину:

– Мерзавец!

– Сама дура! Тьфу, – Смолин сплюнул кровь на пол, – чем я хуже него?