— Никаких «но» — это моё решение, — Зонтикова улыбнулась вымученной улыбкой и направилась к двери.

Зинуля положила лист на стол и, шагнув вперёд, преградила заказчице дорогу.

— Вы же меня обманываете, — она посмотрела Антонине в глаза. — Что произошло?

— Может, и обманываю, — та отвела глаза в сторону. — Имею право! Только настойчиво вас прошу никаких действий касательно моего обращения к вам более не производить! Я настаиваю!

— А если полиция?

Зонтикова изумлённо вздёрнула брови.

— В полиции у них всё чисто. Мирочка сама упала по неосторожности, сама стукнулась головой и погибла…

— У кого — у них? — переспросила Зина.

— У них, кто дал мне понять, что мой единственный сын — который учится за границей — может пострадать в любой момент. А я жизнью сына не торгую и не рискую. Да и повторюсь: Миру уже не вернуть.

— Вас шантажируют!?

— Нет! Меня никто не шантажирует, я просто прекращаю расследование. По большому счёту, теперь всё равно, что творилось в жизни Мирочки, — ей уже не навредишь и хуже не сделаешь. К тому же, мой Серёжа… Мой сын Серёжа — он собирается жениться. Его избранница, дочь одного миллиардера, кстати, нашего бывшего соотечественника и земляка… Так вот, репутация нашей семьи должна быть безупречной. У детей скоро помолвка состоится. Мирочку я уже оплакала и похоронила. А у Сергея впереди жизнь, и она должна быть счастливой!

— Хорошо, — тихо произнесла Зинаида. — Я вас поняла. Мы вернём вам деньги.

— Говорю же, я их не возьму! — Зонтикова начала выходить из себя. — Если вам так претит получать доход за невыполненную работу, то сделайте милость — засчитайте эту оплату за другое расследование, например, помогите человеку, который не в состоянии оплачивать услуги такого рода. Пусть это будет в память о Мирочке.

Зина стояла как вкопанная и смотрела в стенку. Получать деньги ни за что было не в её правилах.

Словно поняв её мысли, Антонина достала ручку и, склонившись над столом, где лежала расписка, добавила: «Объём неиспользованных средств жертвую на расследование по заказу любого несостоятельного лица на усмотрение Князевой Зинаиды Львовны». И ещё раз размашисто расписалась.

— Уверена, теперь ваши моральные принципы не пострадают. Хотя в наше время все эти железобетонные правила — излишнее бремя. Я сейчас, когда ваш номер искала, встретила одного старинного знакомого… — она помолчала. — Марат Сабитов, интеллектуал каких мало, три года назад натаскивал моего сына для поступления в университет. Я даже разговаривать с ним боялась… Представляете, переживала, что не могу соответствовать его учёности и образованности. Кто я? По большому счёту — просто домохозяйка… А теперь вот узнаю, что он здесь фитнес-инструктором работает. Да как такое возможно? Ничего не понимаю! Раньше он говорил, что «пустым» людям руки не подаст… А теперь — вот здесь… Всё! Прощайте!

— Подождите, последний вопрос из любопытства, — окликнула её Зиночка. — За час до смерти Миры Петровны я восхищалась её ювелирным гарнитуром, который пропал… Знаете, с бабочками? Она назвала мне изготовителя, но я, к сожалению, забыла… Не подскажете?

— Дело закончено? — строго переспросила Антонина.

— Да, конечно! — подтвердила Зиночка.

— «JACOB&CO» — это американский ювелирный дом… На алмазах нельзя экономить!