— Меандр… Греческий орнамент… — заворожённо повторила Зиночка новые слова и с уважением посмотрела на учёного. — Но это не моя вещь. Я его случайно нашла.

— Такие символы случайно не находят… — улыбнулся Юрий Васильевич. — Вы — на пороге лабиринта, а уж как у вас получится пройти по нему — никто не знает. Помните одно: из лабиринтов мало кто живым возвращался. Мой вам совет — не входите внутрь. Такой хорошенькой барышне там не место…

После завтрака она переговорила с Нилом и, вручив ему обнаруженную в платочке таблетку, отправилась на процедуры.

Улёгшись с комфортом на массажную кушетку, попыталась расслабиться.

Мысли об Эмме не отпускали…

С одной стороны, Зинуля знала, каких душевных мук стоит отвратительный опыт унижения твоего тела. Женщина против своей воли позволила глумиться над собой от страха перед болью или позором огласки. О таком не каждый готов рассказать, что бы там ни советовали расплодившиеся психологи.

Князеву передёрнуло, когда она вспомнила о давних событиях, после которых ей на долгую память остались тонкие рубчики чуть выше левого запястья. В укромных уголках сознания она считала именно тот случай причиной перемен, произошедших с романтической переводчицей, а точнее, её перевоплощения в отчаянного детектива.

Более того, мерзкое событие поубавило желания связать себя узами брака, да и вообще — научило быть осмотрительней. Теперь любой понравившийся мужчина находился для неё даже не то что под увеличительным стеклом — она наблюдала за ним через мощнейший квантовый компьютерный микроскоп!

И стоило объекту, который хоть чуть-чуть её заинтересовал, проколоться даже на мелочи — восторженные мечты Князевой аннигилировали сами собой, словно в физике электрон и позитрон[9]. Столкновение двух фактов — факта симпатии к новому знакомому и факта антипатии, вызванной его поступком или фразой, — при «столкновении» уничтожались, образуя разочарование.

Исключение составлял только Святослав Цветов. У Зинаиды не получалось рассматривать Свята ни как «материальную частицу», ни даже как мужчину… Для неё знаменитый иллюзионист навсегда оставался стихией, потоком, электричеством, неведомым полем… При приближении к которому она меняла частоту своего существования и неслась как металлическая стружка к магниту, лишённая воли и возможности сопротивляться.

В их редкие встречи Зинуля словно перезаряжала батарейки, наполняя их силой жизни. С одной стороны — ей было страшно подумать: как это?.. Навсегда остаться с ним? А вдруг она взорвётся, не выдержав высокого напряжения своей страсти? А с другой стороны — она мечтала быть с ним. Но не сейчас, а позже… Когда он постареет, когда станет хотя бы чуточку менее манящим и желанным… Когда поугаснут страсти, и в отношениях появится больше спокойствия и рассудительности.

А сейчас только мысли о нём — пусть даже на расстоянии — приводили её в трепет. Слишком высокий накал чувств существовал между ними… Слишком… Может, поэтому и хватало той малой толики близости и редких свиданий. Присутствие его любви и заботы — даже на уровне постоянных ощущений — всё это полностью компенсировало отсутствие штампа в паспорте. Это было гораздо больше, чем брак…

Нестандартные отношения с таким любовником, как Цветов, вполне устраивали Зиночку. Они казались ей более честными и достойными, чем законные и общепринятые отношения с каким-нибудь ничтожеством — недомужчиной, нытиком и слабаком…

Так кто же всё-таки изнасиловал Эмму?

В том, что приятельница подверглась насилию, Зина не сомневалась.

Но кто этот изверг?

Эмма — женщина крупная, да и не робкого десятка… К тому же, однозначно, что она сама привела мужчину к себе в номер. Никто не стал бы ломать дверь в «пафосном» санатории! Значит, сама пригласила…

Теперь загвоздка: если Шталь впустила гостя, получается — она этого хотела. Она была настроена на общение с продолжением… Вряд ли она стала бы звать к себе в комнату человека, чтобы просто побеседовать. Поговорить можно и в баре, и на прогулке… Да вон хоть в фойе на удобном диванчике… Значит, изначально, как говорится, всё происходило по обоюдному согласию сторон.

Что же потом пошло не так?! Что случилось?!

— Зинаида Львовна, перевернитесь на спину, — попросил массажист и целомудренно отвернулся к окну.