Томас сглатывает горькую слюну и переводит взгляд на кошку. Та отвечает ему безучастным взглядом.

Она крепко обижена на него, и за дело.

— Хорошо. Что от меня требуется?

Капитан прав. Пора работать. Возможно, занимаясь делом, он перестанет ощущать себя жалкой шавкой, которую ткнули носом в собственное дерьмо…

Мэри

Когда Джек будит ее после полуночи стуком в дверь, он совсем не похож на сгусток тьмы. Нет. Наоборот, его эмоции настолько яркие, что Мэри отчетливо видит каждую из них.

Исступленная ярость. Она красная, как кровь.

От Джека пахнет кровью.

Отчаяние. Его меньше, и оно — желтое.

И чем-то еще.

И — облегчение. Оно нежно-голубое, как цветок незабудки, и именно облегчение озадачивает Мэри больше всего.

— Ты должна мне помочь, — вместо приветствия шепчет Джек, и его голос заставляет ее вспомнить, что она облачена только в ночную сорочку, под которой ничего нет.

Она не помнит, насколько прозрачна ткань, из которой пошита сорочка, и это ее смущает.

Ее щеки начинают пылать.

— Что произошло? — пытаясь скрыть неловкость, спрашивает Мэри.

— Мы нашли Киру. Она сейчас у Капитана… отдыхает, — говорит Джек.

Смущение сменяется радостью от того, что подруга жива.

— А… почему ты пришел ночью? Что от меня требуется?

Джек тихо вздыхает.

— Мы с Капитаном убили… десятерых.