– Но я и вправду не хочу детей. Не сейчас.
– Как скажешь, милая, как скажешь.
Так обычно и заканчивались наши разговоры о детях.
В январе 1915 года я наконец-то получила письмо от Марка. С дрожью в руках я вскрыла перепачканный конверт и достала оттуда помятый желтый листок бумаги. Слезы счастья и облегчения от того, что мой брат жив, побежали по моим щекам. Я прочитала письмо, но, так и не поняв ничего, перечитала его несколько раз. Вскоре до меня дошел смысл написанного. Оказывается, мои братья недавно участвовали в тяжелом бою. Где именно, Марк не указал, – им было запрещено писать о подобных вещах. Почти все их товарищи погибли. Артура ранило в ногу, но, по словам Марка, несерьезно, и вскоре он снова станет участвовать в сражениях. Марк также написал, что отправил письмо домой и надеется, что с родителями все в порядке. После его отъезда из Лондона у него не было возможности связаться с ними. Он сообщил мне, куда я могу отправить ответ, но и предупредил, что не гарантирует, что мое письмо дойдет до него.
Обрадованная я написала ответ, где рассказала Марку о том, что послала письмо и родителям, но вестей от них пока не получила. Возможно, мое письмо затерялось, а может, они просто не поверили мне.
Свое письмо брату я положила на письменный стол, рядом с остальной почтой, которую Джон должен был отправить утром. Скрестив руки на груди, я подошла к окну, выходившему на проезжую часть, и посмотрела вдаль. «Рано или поздно война закончится. И рано или поздно в моей жизни что-то изменится. Я не верю, что награждена такими способностями просто так и судьбой мне уготовано сидеть пленницей в этой золотой клетке и притворяться, что я счастлива», – подумала я.
Часть 2
Глава 1
Прошло двадцать четыре года. Стоял май, и погода была просто чудесная. Я поняла это сразу, как только проснулась. Спальню заливал яркий солнечный свет, и нежный щебет птиц доносился из сада. Я повернулась на бок и посмотрела на часы. Стрелки показывали половину двенадцатого. Я лениво потянулась и, полежав еще несколько минут, встала. Накинув на ночную рубашку легкий шелковый пеньюар, я вышла из комнаты и направилась на первый этаж дома. Спустившись, подошла к стеклянной двери, выходящей в сад. Джон уже сидел за столиком и завтракал.
– Доброе утро! – как можно ласковее сказала я, подходя к нему.
Нагнувшись, поцеловала в щеку и села напротив – оглядела стол в поисках чего-то вкусного. Я остановила свой выбор на булочке с изюмом и джеме.
– Ты, как всегда, прекрасна! – сказал мне Джон, улыбнувшись.
В его темных волосах уже давно серебрились пряди, которые, впрочем, придавали ему некий шарм. Даже морщинки возле глаз и рта не портили моего мужа. Он с каждым годом становился все красивее и мужественнее. Чего не скажешь обо мне.
– Какие на сегодня планы? Поедешь в город? – спросила я Джона.
Он отрицательно покачал головой:
– Нет, в клинике сегодня работает мой помощник. Если что-то понадобится, он мне позвонит.
– А как же твои детки? Неужели они останутся без твоего присмотра?
– Думаю, переживут. Тем более, я вчера провел там несколько часов. Ты бы видела их радостные лица, когда я раздавал им подарки.
Когда Джон говорил о детях, его лицо просто сияло от счастья. Я радовалась за него, и в то же время мне было его жалко – я так и не подарила ему ребенка. И, видя, как он страдает от этого, предложила открыть сиротский дом. Особый, где к каждому ребенку относились бы, как к родному, и где дети смогли бы получить образование, чтобы после приюта иметь нормальное будущее. К тому времени Джон уже основал свою клинику, приносившую отличный доход. Он считался лучшим врачом в Ричмонде, и люди со всей Америки приезжали к нему на прием. Поэтому он смог открыть и содержать сиротский дом без особых хлопот.
– Так чем же сегодня займешься? – спросила я, доедая булочку и подливая себе и Джону чай.