– И что с того? Уничтожить их в любом случае сможем, а обычные командиры не знают конечной цели всего похода и будут ждать указаний сверху. Главное, отыграть время, а там братушки-гвардейцы подойдут и нас выручат.

Я посмотрел на Лихого, который слышал всё, что сказал Серый, и по его эмоциям понял, что он согласен с предложением лейтенанта и готов побыть наводчиком штурмовой группы в предстоящем ночном налёте. Это было хорошо, значит, поступим именно так, как предлагает лейтенант.

План Серого конечно же рискованный, но он приковывал Внуков Зари к нам, а не к Воронежу-45. Ясно, что без потерь в таком деле не обойдётся. Одно дело – проскочить через лагерь и со стрельбой умчаться во тьму, а совсем другое – всерьёз с сатанистами зарубиться и прорваться в самый центр их лагеря. Однако бывают такие моменты, когда, не рискнув, можно потерять всё, и сейчас именно такой момент.

– Согласен. – Я озвучил своё окончательное решение.

Офицеры идею Серого поддержали, и в течение получаса, до наступления темноты мы составили план атаки на лагерь Внуков Зари.

После этого ужин и трёхчасовой сон, подъём личного состава, проверка оружия, сборы и доклад Лихого, который уже побывал в лагере сатанистов и обнаружил Звёздных.

Отряд был поделён на три группы. Первая – бойцы Лиды Белой, двадцать испытанных наёмников, которые с запада обойдут расположившихся в поле за Грибановским сектантов и организуют прикрытие для Миронова и его воинов. Этот сегмент отряда выступает на час раньше остальных.

Вторая группа – бойцы Миронова. Они прорвутся прямиком через сектантов, пройдут с шумом и не жалея боеприпасов, то есть отвлекут на себя внимание противника. После чего должны оторваться от погони и соединиться с первой группой, которая встретит преследователей огнём на удобной для обороны позиции.

Третья группа, она же штурмовая, само собой, состоит из всех остальных воинов отряда. Семьдесят человек, сняв вражеских часовых, должны до последнего момента притворяться одним из подразделений харьковского войска и идти по лагерю прямиком к стоянке Звёздных. Мы захватим или уничтожим вражеских «генералов», прорвёмся в лес и будем продвигаться в сторону Жердёвки. Рации есть в каждой группе, так что мы всегда сможем скоординировать свои действия с остальными частями отряда.

Время! Отряд Лиды Белой выступает первым. Боевая подруга подходит ко мне, на мгновение прижимается вплотную и шепчет на ухо:

– Я люблю тебя. Не вздумай погибнуть, а иначе мне тоже не жить.

– И я тебя люблю, – поцеловав её в чуть солоноватые полные губы, ответил я и добавил: – Ты тоже будь осторожна, а за меня не переживай. Всё будет хорошо.

Лида отходит к своим воинам, отдаёт короткие команды, и бывалые наёмники, беспрекословно подчиняясь женщине, уходят вдоль железнодорожного полотна на север. Я провожаю взглядом спины воинов и, постаравшись сосредоточиться только на предстоящем деле, ещё раз изучаю карту местности.

Проходит час. Пора! Все оставшиеся воины выдвигаются в сторону Грибановского. Скорый марш, и на окраинах этого опустевшего и разрушенного поселения мы расстаёмся с Мироновым и бойцами дипломатической миссии. Штурмовая группа, которую ведёт Лихой, обходит лагерь сектантов с востока, собирается в ударный кулак.

Приходит черёд пятёрки наших лучших воинов, которые должны снять вражеских часовых. Подобно теням, они растворяются в ночном подлеске. Нам остаётся только ждать от них сигнала, и спустя десять минут, ровно в 3.00, в рации раздаётся три коротких щелчка, пауза и ещё три щелчка. Всё в порядке, часовых сняли, и я вызываю Миронова:

– Максим, это Мечник! Начинай!

Ответ приходит без промедления:

– Понял! Через три минуты начинаем там-тара-рам! Удачи!

– И вам того же! – Вернув УКВ-радиостанцию на портупею, я машу в сторону вражеского лагеря и командую своим лейтенантам: – Вперёд!

Воины поднимаются из травы, и начинается движение. Мы проходим убитых часовых, входим на территорию лагеря, расположившегося на большой холмистой поляне. Слева от нас вспыхивает бой. Бойцы Миронова долбят из всех стволов, взрываются гранаты, трассера очередями проносятся в тёмном небе. Из крайних палаток, к которым мы уже подошли вплотную, выбегают встревоженные сектанты. Увидев нас, один из них, может военный вождь, спрашивает: