Покидал пригород Такушана со смешанным чувством. Я уже в полной мере овладел искусством командования артиллерийской батареей. Умею быстро и безошибочно производить необходимые расчеты, вносить коррективы в стрельбу орудий в ходе боя. Научился по звуку различать калибр вражеских орудий. Обучил качественно свои расчеты, что помогало избегать лишних потерь. Без потерь естественно не обошлось. За время командования батареей я в общей сложности потерял до половины личного состава. Много это или мало? Сказать сложно. Если сравнивать с другими батареями дивизиона, то не очень много. А если посмотреть с другой стороны, то смерть отца, мужа, брата или сына, очень больно отзовется в далеких семьях. Мы все, присягнувшие Государю, выполняли приказ, бились с сильным и жестоким врагом. Правда, вели бои вдали от родной земли. Китайская территория никогда не принадлежала России, а мы ее обильно полили кровью наших солдат. Побили мы войска генералов Куроки и Нодзу, многих японских воинов приняла земля, но и русских солдат потеряли немало. Стоило ли оно этого? Наверное, такие мысли лучше держать при себе. Я офицер, и обязан выполнять приказы командиров, что собственно и делаю неплохо.
По прибытии в Ляоян нас снова удивили. Мы не отправились к Порт-Артуру, вся 3-я армия направлялась во Владивосток. И снова никакой ясности, одни лишь предположения. Переправить такую массу войск удалось только через три недели. Наша 35-я артиллерийская бригада размещалась в десяти верстах от Владивостока. Естественно налаживание быта и снабжения батареи пришлось начинать с нуля. Интендантская служба всей группировки русских войск на Дальнем Востоке работала медленно, а интенданты дивизиона, выйдя из зоны боевых действий, откровенно расслабились. Подполковник Григорович проявил недюжинную активность в комплектовании дивизиона личным составом. Я заполнил все вакансии в батарее и, не дав солдатам возможности разгильдяйничать, начал учебу. Естественно, проводил занятия с офицерами, чтобы значительно поднять их профессиональный уровень, а прапорщика Парамонова – обучить настоящей боевой работе.
Что-либо узнать о действиях 1-й, 2-й армии и флота не представлялось возможным, ставка главнокомандующего генерала Линевича располагалась в Мукдене. Доходили разрозненные слухи об успехах, но насколько они правдивы, судить было трудно. Я рассуждал так. Если нас, имеется в виду 3-ю армию, отправили во Владивосток, то, значит, ситуацию в театре военных действий России удалось склонить в свою сторону. Следует ожидать в скором времени каких-то изменений во всей кампании. Загадывать не стоит, поживем – увидим.
В последнюю субботу сентября вместе с капитаном Шестерневым выбрались во Владивосток, решили немного развеяться, посетить ресторан, откушать местных разносолов.
Город был наполнен множеством войск. Честно сказать, у меня устала рука, постоянно отдавать приветствия. Ничего не поделаешь, устав требует.
Пришлось поколесить по городу в поисках свободных мест в ресторанах. Свободные места нашли в ресторане «Золотой рог». Интерьер заведения, конечно, золотым не был, но выглядел очень приличным. Желтые обои на стенах с цветочным орнаментом, нежно зеленые занавески на окнах, вся мебель из темных пород дерева, бронзовые подсвечники на столах. Я заметил несколько картин с изображением животных и птиц. На самой большой картине была изображена золотая жар-птица. Никакого намека на «золотой рог» не видно, да и от бухты с таким названием ресторан находится на приличном расстоянии. Это дело хозяина, захотел такое название, пусть такое носит.
Столик на двоих официант нам определил возле большой кадки с экзотической пальмой в дальнем углу помещения. На маленькой сцене стоял черный рояль, на котором играл молодой человек во фраке. Какое музыкальное произведение он исполнял, я не определил, поскольку не очень прислушивался. Ознакомившись с меню, сделали заказ. На горячительные напитки решили не налегать, а вот отведать по порции жареного индюка и фаршированной кеты не отказались. Запивать еду решили «Миланским мускатом».
Публика в ресторане веселилась, казалось, что Россия не ведет тяжелую войну с Японией, здесь все было мирно и спокойно. Нам, офицерам, видевшим смерть очень близко, эта мирная жизнь была в диковинку.
– Стас, я смотрю, ты сподобился выбраться в люди, – услышал я знакомый голос графа Бестужева.
Перед нашим столиком стоял прапорщик в мундире лейб-гвардии Семеновского полка граф Бестужев, а за его спиной маячил прапорщик его же полка, но в разговоре не участвовал и не представлялся. Я познакомил Шестернева с моим бывшим соучеником по училищу. Предложил графу отобедать вместе. На лице Романа появилась пренебрежительная гримаса.
– Знаешь Стас, гвардия ест, когда хочет, где хочет и с кем хочет, – небрежно сказал прапорщик.
– Вам, граф, не подходит наша компания?
– От тебя за версту несет окопами и внешний вид соответствующий. Ты с быдлом постоянно общался и, похоже, набрался у них всякой заразы. Да и твой товарищ не лучше.
– Я бы вас прапорщик попросил, – переменившись в лице, начал подниматься Шестернев.
Но я удержал его за рукав. Капитан опустился на стул.
– Меня, командир быдла, да еще такой уродливый, ни о чем просить не может, – с апломбом ответил Бестужев, – мы – гвардия, и этим все сказано.
Шестернев вновь дернулся, однако вырвать рукав мундира из моей руки не смог. Просто зло посмотрел на Бестужева. Казалось, из глаз капитана сейчас полетят искры.
– Да, граф, вы во время учебы не могли адекватно оценивать реальную действительность, имея мизерные познания о жизни и сейчас, я заметил, умом и тактом не блещите, – сказал я, глядя в глаза Бестужеву. – Очень жаль.
– Ты хочешь сказать, что я дурак и невежда?
– Заметьте, граф, эти слова произнесли вы.