– Подпоручик, – обратился ко мне Истомин, – вам надлежит с казаками поехать к городку. Провести наблюдение и, по возможности, опознать тип и калибр неприятельских орудий. После вашего возвращения и доклада продолжим совещание. Вам понятна задача, подпоручик?
– Так точно, ваше высокоблагородие.
Прихватив с собой Архипыча, с десятком казаков отправился к городку. Наблюдая в бинокль, я понял, казаки наши ошиблись, и здорово ошиблись. Пхунтен действительно располагался на невысокой сопке и представлял собой настоящий оборонительный форт, почти круглой формы. Вокруг городка был вырыт неглубокий, но широкий ров. Сейчас он был наполнен до краёв дождевой водой. Вход в городок пролегал по одному узкому мосту – одна телега сможет проехать, не больше. Для пулеметов и орудий построено несколько позиций, которые обеспечивали городку круговую оборону. Я насчитал двадцать восемь таких позиций. Все будущие огневые точки надежно укрыты в капонирах с несколькими накатами бревен, завалены сверху землей и камнями. В одной из амбразур удалось рассмотреть ствол японской Арисаки. Неприятный сюрприз, я надеялся, что здесь гарнизон вооружен более старыми моделями орудий. Также мной были обнаружены несколько линий окопов, в которых четко просматривались индивидуальные для каждого солдата стрелковые позиции. С наскока городок не взять, надо думать, как оттуда выковыривать японцев. За два часа мы обошли вокруг городка. На лист бумаги я нанес общий план городка, отметил выявленные позиции. Архипыча переспросил лишний раз, не пропустил ли я чего. Результаты наших наблюдений совпали.
О полученной информации доложил полковнику Истомину.
– Почему замолчали, господин подпоручик? – удивленно смотрел на меня полковник. – Неужели никаких предложений не возникло? Вы у нас артиллерия, к сожалению, не осадная. Если есть идеи, поделитесь, обдумаем.
– Городок хорошо укреплен в инженерном отношении. При возникновении опасности на любом из участков обороны противник сможет успешно маневрировать огневыми средствами и пехотой, причиняя наступающим войскам существенный вред. До рва с водой открытая местность в двести метров с любого направления. Если повести в атаку пехоту, будут значительные потери. Калибр вверенных мне орудий всего три дюйма, нанести существенные разрушения неприятельским укреплениям сложно. Поджечь строения города тоже трудно, зажигательных снарядов в боекомплекте не имеется. В сложившихся обстоятельствах вижу возможность атаки городка следующим образом. Силами саперной роты заготовить шесть неполных срубов из толстых деревьев, они должны послужить защитой для орудийных расчетов от вражеского огня. Эти срубы под покровом ночи переместить к городку к дороге с северного направления, надежно укрыв и замаскировав на опушке леса. Туда же выдвинуть взвод, а лучше роту хороших стрелков, и тоже укрыть от возможных наблюдателей. Задача стрелков вести прицельную стрельбу по амбразурам врага, пытаться вывести из строя обслугу орудий и пулеметов, а также отстреливать японских офицеров, если таковые будут обнаружены.
С рассветом по северной дороге обозначить наступление при поддержке одного орудия батареи. Предполагаю, японцы переведут на это направление все орудия и пулеметы. Мы дадим им немного времени пострелять по нашим войскам, а потом точным огнем укрытых в срубах орудий, будем бить по амбразурам. Нам главное вывести из строя вражеские средства усиления, с пехотой потом поработаем шрапнельными и фугасными снарядами.
– Подпоручик, это очень опасно. Может, издалека накидаете японцам снарядов, а мои пехотинцы по-молодецки атакуют городок?
– И полягут все, не добежав до рва с водой. Я же говорю, открытая местность. Там даже кочек нет, спрятаться негде.
– А эти ваши срубы долго делать? И какой высоты?
– Это саперов надо спрашивать. По высоте срубы, в человеческий рост, чтобы расчетам было сподручней снаряды ворочать.
– Ненадежная конструкция эти ваши срубы.
– Соглашусь с вами, ненадежная защита, может разлететься от прямого попадания снаряда. Поскольку капониры расположены на середине сопки, то у вражеских орудий мертвая зона не менее трехсот метров. Надеюсь, мы не должны попасть под губительный огонь орудий, а от пулеметов будут бревна защищать. Свои орудия надежно укроем и замаскируем, а мои наводчики будут точно бить по капонирам. В противном случае нам достанется на орехи.
Трое суток саперная рота готовила срубы из бревен. Готовые конструкции собрали в нашем лагере, проверили скорость сборки, прочность и удобство использования. В принципе нормально получилось, хоть немного обезопасим моих пушкарей.
После наступления темноты начали переносить бревна срубов на будущую артиллерийскую позицию. Орудия я рассредоточил таким образом, чтобы противнику было сложнее их обнаружить при выстреле. Всех солдат, привлеченных к ночным работам, я инструктировал лично, обращал особое внимание на скрытность и соблюдение тишины в ходе сборки срубов.
Командовать орудием, которое должно было поддержать атаку пехоты на городок по северной дороге, назначил прапорщика Митрохина. Александр Савельевич уже приобрел достаточный опыт и сможет обеспечить ведение огня орудием с максимальной скорострельностью. В ходе постановки задачи попросил Митрохина не геройствовать. Если противник пристреляется к позиции орудия, необходимо оставить ее и укрыться.
За пару часов до рассвета мы находились на исходных рубежах, необходимое количество снарядов было доставлено. Рота пехоты прикрывала наши позиции. Остальные силы пехотного полка окружили городок на удалении версты, чтобы смогли, в случае необходимости перехватить отступающих японцев или предотвратить подход подкреплений.
Утро выдалось пасмурным. С низко висящих туч периодически срывался мелкий дождь. Хорошо хоть ветра нет, а то вообще задубели бы.
Митрохин открыл огонь точно в назначенное время. Пристрелялся третьим снарядом и начал осыпать снарядами вражеские укрепления. Из укрытия я заметил, что японцам такое пожелание доброго утра не понравилось, они начали спешно перемещать орудия в сторону северной дороги. Я не давал команды на открытие огня, выжидал. Мне нужно было засечь новые позиции японских орудий. Все амбразуры северной стороны форта между моими расчетами я распределил, обязал командиров взводов стрелять только по своим целям. Что творилось на дороге, я не видел, но поскольку стрельба трехдюймовки не прекращалась, значит, Митрохин еще не заметил серьезной опасности для расчета.
Удалось зафиксировать шесть выстрелов неприятельских орудий. Теперь можно и нам начать работу. Первый залп лег с недолетом, подняв столбы воды во рву. Затем изменили прицел и снаряды начали разрываться в нужном месте. Я не удержался и лично навел орудие на амбразуру. Со второго снаряда мне удалось поразить цель. Кто-то из моих пушкарей удачно вогнал снаряд в капонир, прозвучал мощный взрыв, вверх полетели обломки бревен, камни и комья земли. За первым удачным попаданием последовало еще три. С такого убийственного расстояния промахнуться было трудно, но и амбразуры не очень велики. Я был уверен в мастерстве своих подчиненных, поэтому в дальнейшую стрельбу не вмешивался, а только корректировал огонь. Японцы, имеется в виду пехота, наши позиции обнаружили, накрыв плотным ружейным и пулеметным огнем. По толстым бревнам срубов с противным звуком ударяли неприятельские пули. Появились у нас первые раненые, их своевременно уносили с позиций санитары, надеюсь, тяжелораненых не будет. Пехотная рота также не зевала, вела огонь по неприятелю из винтовок. За результатами стрельбы я не следил, у них свой офицер имеется и соответствующая задача поставлена.