Он снял рубаху, оставшись в штанах. Подумал — не стал их снимать, чтобы не напугать девушку. Аккуратно, дюйм за дюймом, ложился, пластично обтекая своим сухощавым мускулистым телом хрупкую дрожащую фигурку. Ложился так, чтобы не притронуться к девушке, но обеспечить теплом, идущим от его собственного тела. Подтянул покрывало, набрасывая на обоих.

Как бы ни были движения тихи, Меви услышала, затем — почувствовала. У нее не было сил ни на что — ни на сопротивление, ни на крики. Пусть этот дроу делает, что хочет, ей все равно…

Под головой у нее оказалась горячая твердая рука — так, что сразу стало удобно затекшей шее.

— Вытянись… — прошептал низкий голос фэйри в самое ухо. — Распрями спину, навались на живот, так будет легче.

Вторая его рука гладила девушку по волосам. Тяжелая, теплая. Как у отца. Меви чувствовала всю мощь и силу этих пальцев, которые сейчас обрели нежность крыльев порхающей бабочки. А еще она поняла, что фэйри явился сюда, рискуя, вовсе не для утоления своей похоти, а для того, чтобы дать ей, Меви, утешение, которого явно был лишен сам…

Не чувствуя боли, Меви крутанулась на другой бок.

— Двэйн. — Благодарно сказала она, упираясь лбом в мускулистую грудь Темного.

— Не вертись! — строго было сказано в ответ. — Сдерешь бинты. Спи.

Она расслабилась, по-детски прижимая кулачки к подбородку, и действительно провалилась в сон, не забыв с радостью и благодарностью прошептать имя, которое сама же и дала:

— Двэйн…

До рассвета юноша не сомкнул глаз, а потом столь же незаметно, как вошел, вернулся в свою комнатку, созвав верных металлических помощников для укрытия в тайнике. Он смог вздремнуть — совсем недолго! — но впервые за все эти годы видел во сне не размазанное в кровавую кашу лицо Мораг, а белое личико Меви, окрашенное нежным румянцем.

Их свидания были особыми. Не было ни страстных объятий, ни жарких поцелуев — ничего. Для детей лета остались только взгляды, мимолетные случайные прикосновения, короткие улыбки. Они влюбились так, как возможно только в юности — пылко, страстно, от одной-единственной искры, толкнувшей их друг к другу, как мотыльков в огонь. Вэйлин еще раз пробирался к Меви — на вторые сутки после первой ночи, чтобы все так же лежать рядом на расстоянии пары дюймов и слушать, как она тихонько дышит во сне. Они почти не разговаривали — их могли услышать. В душе Вэйлина крепло решение — собственно, он его уже принял в тот миг, когда услышал крики Меви.

Бегство вдвоем. Ах, да, втроем — с волчицей в том числе.

Третий ночной визит не состоялся вовсе.

Заканчивая рутинную работу с чисткой самопишущих перьев в небольшом закутке рядом с библиотекой старшей жрицы, Вэйлин вдруг насторожился. До его ушей долетели незнакомые странные звуки; он вытер измазанные в чернилах пальцы и приоткрыл окно во двор.

Что это за звери?!

Высокие, поджарые, с длинными лапами и втянутым животом. Тонкую шею, украшенную эффектным изгибом, венчала изящная голова с узкой мордой, по бокам которой бились на ветру покрытые свисающей шерстью уши. Масть — черная, с бежевыми и песочного цвета подпалинами на животе, горле и лапах. Именно эти звери (их было шестеро) издавали странные звуки — громкие и не очень, выплясывая и подпрыгивая вокруг Дила, который беседовал с незнакомым дроу! Новые лица в святилище сразу бросаются в глаза. Этот Темный держал в руке металлическое, оплетенное кожей кольцо, к которому крепилась привязь для всех странных зверей. Юноша не раздумывал долго, что за животины появились во внутреннем дворе, он видел рисунки в книге…

На Острове немало одомашненных эльфами и людьми волков. Защищают жилища, охотятся с хозяевами… Но таких зверей тут раньше не водилось! Их привезли откуда-то с материка, не иначе.

Дополнительную ясность внесла госпожа Ингрен, высунувшаяся из окна в своих покоях:

— Дил! Если эти, как их…собаки … будут мешать мне спать по ночам, я скормлю их своей волчице. Ты понял?!