— Если увидишь его — пошли ко мне, в святилище Ллос, слугу. И никому ни слова, если не хочешь расстаться с языком.
Трактирщик поклонился, не смея ослушаться будущую жрицу Паучьей Королевы.
Между тем разговор Хеда и Вэйлина был короток и касался самой сути предстоящих событий.
— Да. — Вполголоса проговорил юноша на невысказанный вслух вопрос Светлого эльфа. — Я готов на твои условия. Но почему ты сам не хочешь занять место механика при каком-то лорде?..
— Я?! — Светлый зашелся хохотом. — Не я не хочу, меня не берут на постоянную службу! Люблю выпить. Могу заглядываться на хозяйских дочек. Порчу горничных. И мой язык слишком остер для жизни рядом с лордами. Все это хорошо известно и вполне устраивает меня — но не устраивает нанимателей. Так что долговременные контракты не про мою честь. А ты еще молодой и не наглый, вот все и получится.
Вперив пристальный взгляд в юношу, быстро трезвеющий Хеддвин добавил:
— Помни: никаких убийств Темных леди!
— Я помню, Хед. Но… я иду на это только по одной причине, а точнее — по моему собственному условию.
— Условие?! Вот это ты загнул, парень! — Светлый эльф присвистнул, сдвигая на затылок свою зеленую, с рыжим петушиным пером, шапочку. — Этому Дому, в который я хочу тебя пристроить, условий не ставят!
Юноша-дроу терпеливо пояснил:
— Ты не так меня понял. Я… я буду не один.
— …! — удивлению выругавшегося Хеда не было предела. — Идешь по стопам дяди, хочешь увести породистую кобылку из храмового стойла?! Завел интрижку с жрицей?!
— Нет. — Вэйлина от такого предположения даже передернуло. — Никаких жриц. Обычная девушка, рабыня госпожи Ингрен. Из племени кельтов — тех, что с побережья к западу отсюда. Она со мной… И если Благородный Дом, которому нужна моя служба, не согласится ее принять и укрыть, то я к подобной службе не готов.
Светлый эльф задумчиво смотрел на юношу. Так вот как, значит… Женщина из расы людей! В последние годы стало ясно, что люди тут, на северных островах в океане, вовсе не так примитивны, как может показаться на первый взгляд, и быстро догоняют высокоразвитые цивилизации — те, что уже тысячи лет процветали на материке, в теплых плодородных землях. Сейчас молодой дроу не скрывал своих чувств от приятеля: на лице его отражалась тревога и… нечто другое, ничем не похожее на страсть, сжигающую душу Радрайга. Светлое, спокойное, нежное. Чистое, как бывает только в ранней молодости. Что ж, эльфы сейчас смертны — так что мешает связать жизнь со смертной? Долго ли продлится такой союз? Какое дело до этого беспутному сластолюбцу Хеду? Никакого. Но взялся помогать другу — иди до конца.
— Ты будь здесь на десятый день, считая с сегодняшнего. — Сказал вслух Хеддвин. — Я принесу ответ…
Говорят, холмы Мита полны тайн, которые открываются только избранным. Так ли это, доподлинно неизвестно, но соседство Светлых с Темными на этих землях довольно близкое. В нескольких лигах пути от самого селения Мит находится священная роща светлоэльфийского Селдарина, а где-то за ней — вход в подземные чертоги, где до сих пор находится главная резиденция Владыки Solas. Когда дневное светило, Солнце, было молодым и неистово жестоким настолько, что своими невидимыми убийственными лучами норовило уничтожить все живое, Светлые нашли выход, воспользовавшись знаниями и навыками гномов — одной из рас, населяющих мир планеты Небиру. Они ушли вглубь земной тверди после очередного Сопряжения Миров. Темная кожа дроу, имеющая защиту от невидимых лучей, позволяла остаться на поверхности, что и было сделано.
Солнце стало ласковым, превратившись из монстра в источник благоденствия для всего сущего, но кое-какие традиции остались… Вот почему Светлые выбрались наружу, но сохранили подземные чертоги и многомильные системы переходов в идеальном порядке — на всякий случай. Разумеется, тайные входы в эту систему тоннелей известны только тем самым избранным, для которых и тайны — не тайны.
Десять дней ползли медленно и неторопливо — так, как казалось Вэйлину, время не двигалось никогда. Им с Меви все-таки удалось поговорить с глазу на глаз, и девушка сообщила, что их единственное спонтанное любовное свидание, закончившееся близостью, не имело последствий в виде беременности.
Но взгляд ее вопрошал совсем о другом:
— Что будет с нами дальше?..