– Никогда не буду платить за воду, я не идиот, – орал один из братьев и хвалился перед другими: открыть кран надо так, чтоб счётчик не застучал. В кастрюльках, чашках и старых баках, которые он притащил с работы, плескалась драгоценная жидкость.
Стиснув челюсти, жена его, кстати, не немка по национальности, экономила на всём и откладывала марки. Любила она ездить по гостям, подумаешь, отдаст в подарок полтинник, зато уж душу отведёт на месяц вперёд. Её цепкости можно было только позавидовать: выучила немецкий язык и помогала заполнять анкеты ещё и другим переселенцам, завела себе и адвоката семейного, и доктора. Не стеснялась и не переживала, потому что она ехала не к мамке родной, как немцы на родину, а к чужим, где никто не будет радоваться ей и гладить по голове.
– Красивое пальто? Старуха одна помирала, завещала своей сестре, а я что – дура, передавать такое добро? – говорила она с удивлением.
В Германии озверела из-за счётов на воду, свет, газ и обвиняла мужа во всех бедах.
Муж устал отбиваться от её нападок, от беспросветной работы, от тоски и ушёл из дома. Ушёл поздним вечером и не вернулся. Тело нашли в лесу только весной, исклёванное птицами и висевшее лохмотьями на дереве.
– Вы уедете к себе на родину? – спросила её Роза.
– Я что – дура? – услышала она предполагаемый ответ. Тем, кто приезжал с расчётом, было легче, чем немцам-переселенцам, которые думали, что едут в отчий дом, тёплый и родной, где после многих лет скитаний они смогут расслабиться и зажить без оглядок.
Глава 19. Дэн учится
Густав с Василием работали без выходных. Империя росла. Русские магазины открывались по всей Германии и кормили три миллиона переселенцев. Им никто не мешал работать самозабвенно. Жена развлекала сама себя. А Дэн учился.
Он приезжал домой на выходные, закрывался в своей комнате до отъезда, почти не разговаривал с родителями; от того весёлого мальчика, который бегал хвостиком за отцом, не осталось и следа. Может быть, школа давила на сына? Нет! Густав вспомнил, как приехал на первое родительское собрание и был ошеломлён тем, что увидел.
Он вспомнил родительские собрания в прежней школе, где Дэн учился до отъезда в Германию. В душном классе родители, опустив голову вниз, слушали обвинения классной руководительницы: не учится, дерзит, дерётся, почему вы не контролируете своих детей. Больше двух часов поочередно она давала характеристики каждому ученику в классе, нелестные и откровенные. Папы и мамы отличников недоумённо оглядывались на нерадивых родителей двоечников и идиотов.
– Встань от меня подальше! – закричал Густав на сына после одного из таких собраний.
– Почему? – заволновалась Инга.
– Чтобы я не убил его.
И сунул под нос Дэну дневник:
– Кто подделал подписи учителей?
Дэн попятился назад и подумал, что не повезло ему сегодня. Сколько раз он под копирку ставил подпись математички, и никто не замечал. Надо же, папаша пошёл на собрание в первый раз и сразу его разоблачил.
– Не пойду позориться, – отмахнулся Густав в конце следующей четверти и больше не ходил на родительские собрания.
– И я не пойду, – отозвалась Инга.
Густав с волнением шёл на встречу с классной руководительницей в новой школе, готовился к неприятностям. У входа в актовый зал выстроились в ряд учителя с директором.