— Фьету, — скомандовал он, не глядя протягивая назад ладонь, в которую тотчас вложили теплую и липкую рукоять.
Один уверенный удар — и Взывающий брезгливо отбросил оружие (вряд ли кто-нибудь осмелится его, оскверненное, подобрать) и отвернулся от колыбели.
— Все, — холодно сообщил он. — Эта была последней.
Йер неожиданно пошатнулся, вскидывая руку к виску, но когда сразу двое обережников бросились ему на помощь, выровнялся и с руганью отмахнулся плетью.
— Пошли прочь, недоноски! Я вам не барская дочка, чтобы падать в обморок от вида крови!
«Да кому ты нужен, Иггрова отрыжка, — ясно читалось в глазах попятившихся бойцов. — Но кабы вовремя не подхватили — еще громче орал бы».
К огромному сожалению Архайна, на боевую обережь, элитный храмовый отряд, его власть не распространялась. Взывающие занимали более высокое положение в обществе и связываться с ними в открытую побаивались, но и они и обережь подчинялись одним хозяевам, формально считаясь равными. Разве что и в самом деле донос какой настрочить…
Впрочем, у йера было на ком отыграться — последний «шип» еще с трудом хватал ртом воздух, пытаясь протолкнуть его в костенеющую грудь. Удар плети превратил лицо в кровавую одноглазую маску, яд медленно и неумолимо завершал проделанную фьетами работу. Жрец вряд ли уже что-то чувствовал, но победитель все-таки не утерпел и пнул его в развороченный клинком бок.
— Ну и чего вы добились на этот раз? — доверительно, чуть ли не сочувственно прошептал он, склоняясь к умирающему. — Восемь дней! В прошлый раз было всего шесть, в позапрошлый — десять! Когда ж вы, наконец, поймете, что ваши жалкие старания изначально обречены на провал?!
Ответа он не ожидал. Тем более таким спокойным, словно бы даже насмешливым тоном:
— Если не стараться, то незачем и жить — но тебе этого тоже не понять, клещ. Она все равно придет. Вам ее не остановить.
— Мы уже ее оста… — Йер осекся и выругался: последнее слово, призванное окончательно втоптать врага в грязь, осталось не за ним. Жрец не дышал, жилка на шее вздрагивала все реже и слабее.
После секундного колебания Взывающий присел на корточки и нетерпеливо тряхнул светлой гривой волос, через голову стягивая с шеи тонкую серебряную цепочку.
— Нет, дорогой мой, — гадостно ухмыльнулся он, и над грудью «шипа» маятником закачался хрустальный кулон. — Так просто ты от меня не уйдешь!
Воздух в комнате ощутимо сгустился, заскребся в ушах испуганными тараканами. Обережники неуклюже застыли кто где стоял, шел или даже отхлебывал из фляги (так двумя струйками по бороде и потекло), дружно уставившись в пол-потолок и про себя взывая к светлому лику Иггра, дабы не попасться на глаза Темному.
Тело жреца изогнулось высокой и неестественной, до хруста костей, дугой. Затрепетало, забилось в тщетном усилии не то оттолкнуть, не то коснуться кристалла, а когда йер, выждав положенное время, резко отдернул руку, — мешком упало на пол.
— Прекрасно, — прошептал Архайн, завороженно разглядывая поселившееся в глубине хрусталя марево. — День прожит не зря… а сколько их еще впереди!
Последняя свеча растворила огонек в сизой нитке дымка, потянувшегося к дверному проему. Йер с довольным смешком подбросил кристалл на ладони, круто развернулся и вышел из комнаты, не обходя ни лужи крови, ни распластанные, еще шевелящиеся и стонущие тела. Своих или чужих — его совершенно не волновало. Задание выполнено, и награда не заставит долго себя ждать.
После его ухода обережники, не сговариваясь, шумно выдохнули и расползлись по дому, роясь в вещах и обыскивая трупы. За браслет одного из теней тут же началась потасовка — бурная, но беззвучная, дабы вмешавшийся командир вообще не отобрал побрякушку.
А тот, закончив с перевязкой, все-таки приблизился к колыбели, заглянул и тут же изумленно отшатнулся.