Когда произошло соединение, Франц взял трубку. Представившись командиру батальона, он бесцеремонно стал отчитывать того за срыв обеспечения безопасности подготовки к полетам.

— Извините, полковник, — голос Хайнца нервно вибрировал от волнения. — Но мои люди действуют согласно инструкции, разработанной управлением безопасности. Вашего подразделения не было в списке групп, обеспечивающих работу аэродрома. О вашем появлении в секретной зоне я обязан доложить лично группенфюреру СС Раттенхуберу.

— Я сам буду разговаривать с ним, — резко бросил Франц, сжав кулаки. Шрам на лице вздулся, покраснел. Ольбрихт был недоволен, как стали развиваться события. Да еще Клаус нервно бубнит: «Блефуешь, командир, блефуешь». — «А что делать?» Пропуск он не сумел достать для батальона. Задание никто не отменял.

С начальником личной охраны Гитлера группенфюрером СС генерал-лейтенантом полиции Гансом Раттенхубером соединили быстро.

— Что вы делаете на аэродроме, Ольбрихт? — раздался встревоженный резкий голос Раттенхубера.

— То же, что и вы, господин генерал, — ответил смело Франц.

— Ваше место — находиться недалеко от фюрера. Он отдает последние указания Моделю и Рундштедту. Вас разыскивал адъютант.

— Я знаю.

— Тогда как вас занесло на аэродром, полковник?

— Мне стало достоверно известно о готовящемся нападении американских десантников на аэродром. Скорее всего, информация об отлете фюрера просочилась за пределы вашего ведомства. Возможно, американцы готовят операцию, связанную с покушением на фюрера.

— Что за ерунда? В последних разведсводках нет подобных сведений. Приезд фюрера готовился под грифом «Особо секретно». О подготовке встречи на фронте знали только высшие чины рейха, приближенные к фюреру. Но, если правда то, что вы говорите, я должен отменить выезд фюрера. И доложить ему об этом.

— Этого делать нельзя ни в коем случае, генерал. Рейс должен состояться точно по расписанию. Нельзя медлить. Американцы не посмеют совершить налет своими «крепостями», пока их люди находятся в зоне поражения. Кроме того, мой батальон займет внешний периметр аэродрома. Моим людям можно доверять. Вы знаете, русский штрафбат показал необыкновенную смекалку и эффективность в ликвидации американского десанта. Лично фюрер распорядился наградить отличившихся орденами рейха за разгром американцев под Нешато. Так что доверьтесь мне. Я знаю, что говорю, и отвечаю за свои слова. Фюрер в хорошем настроении, и нельзя его тревожить. Выступление фюрера было моей личной инициативой, и меня поддержал рейхсминистр пропаганды господин Геббельс. Все прошло с помпой. Ваша, как и моя, задача — обеспечить возвращение фюрера в Берлин. Мы делаем одно дело, Ганс. Только вы охраняете его тело, а я душу. Остался последний штрих. И я уверен, через час или чуть более фюрер будет уже над территорией Германии вне зоны опасности. Отдайте команду на пропуск моего спецотряда на аэродром в помощь вашим головорезам из дивизии «Великая Германия».

Раттенхубер молчал. В трубке слышалось его нервное сопение. Наконец он выдохнул и промолвил:

— Насколько верны ваши сведения об американском десанте?

— Я всегда говорю точные сведения. Именно благодаря им фюрер и назначил меня своим помощником на западном направлении.

— Хорошо, полковник. Если фюрер вам лично доверяет, то придется и мне. Вы меня убедили.

— Я вас не благодарю, группенфюрер. Мы делаем одно дело. Безопасность фюрера превыше всего.

— Согласен.

— Сколько времени до вылета, Ганс? Фюрер не перенес отлет?

— Нет. Все готово к его отъезду. Личный «Мерседес-Бенц» у подъезда.