— Продолжайте, — Гитлер махнул рукой в сторону Шпеера.
Министр тяжело вздохнул, произнес: — Мой фюрер! Всеобщая мобилизация населения нанесет невосполнимый ущерб нашей военной промышленности. Мы обескровим наши военные предприятия. Мы не можем полностью заменить военнопленными квалифицированных немецких рабочих. Это абсурд. Надо выводить войска с Западного фронта. Там в резерве простаивают более двух тысяч новейших танков. Надо использовать другие резервы, но не трогать заводы.
Геббельс с возмущением воззрился на Шпеера, затем повернулся к Гитлеру и торжественно провозгласил: — Тогда, господин Шпеер, вся ответственность перед историей за проигранную войну ляжет на вас, ибо для победы нам не хватит каких-то нескольких сотен тысяч солдат! Почему бы вам сразу не согласиться хотя бы раз в жизни! Подумайте! Во всем будете виноваты вы!
Кровь прильнула к лицу министра вооружения. Он стоял с открытым ртом, недоуменный и растерянный. Гитлер сразу поддержал Геббельса, разрешив сомнения по этому поводу: — Видите, Альберт, вы слабый стратег, — возразил он. — Именно народное ополчение должно совершить коренной перелом в войне. Все немцы, от мала до велика, должны встать на защиту отечества. Это решенный вопрос. Вы министр и думайте кем заменить рабочих. Садитесь.
Гитлер близоруко всмотрелся в лица сидящих напротив генералов. Краешки губ чуть приподнялись вверх, он вновь узнал своего помощника, но промолчал. Напрягся, посерел, увидев Гудериана. Взмахом руки поднял начальника генштаба, спросил: — Чем закончилась ваша встреча с японским послом? Вы добились чего-нибудь путного? Японцы высадят десант во Владивостоке?
Гудериан поднялся, спокойно ответил: — Японский посол Хироси Осима был доброжелателен, но хитер, как всегда. Он не видит сейчас возможности поддержать нас наступлением. Он сожалел об этом и дал понять, что доведет ваши требования до своего императора.
Фюрер вытаращил глаза, они налились кровью, вскочил. — Я им предложил земли до Западной Сибири, а они завязли, словно жуки, в Манчжурии. Они перехитрили себя. Они упустили возможность, — голова фюрера тряслась, правая рука постукивала костяшками по столу. — Результатом хитрости и бездействия Японии на Дальнем Востоке станет падение его режима. Император Хирохито падет прежде, чем японцы соберут урожай риса… Но мне не жаль его…
Гитлер нервно схватил лупу и наклонился над картой Восточного фронта. Долго всматривался в Восточную Пруссию, в Прибалтику. За столом воцарилась тишина. Гудериан стоял в положении «вольно», наблюдал за фюрером, находясь в раздумье. Рейхсканцлер, наконец, закончив обзор карты, приподнял голову, бросил в лицо Гудериану: — Миссию к японскому послу вы провалили. Говорите, генерал, свое видение по Восточному фронту.
Генерал кашлянул и, не поддаваясь на язвительный тон фюрера, ровным голосом стал докладывать.
— Наступление советских войск не было для меня неожиданностью. Я вас предупреждал. Но для укрепления Западного фронта и проведения операции «Стража на Рейне» были сняты лучшие танковые дивизии. Русские воспользовались этой ситуацией и 12 января начали крупномасштабное наступление. Фронт прорван во многих местах. Наше положение удручающее. Но меня сейчас беспокоит в большей степени Курляндская группировка. 16-я и 18-я армии, 3-я танковая армия отрезаны и зажаты двумя советскими фронтами по линии Тукумс — Лиепая. Группировка не блокирована только с моря. Надо заняться ее эвакуацией. Центральный фронт с ее помощью будет восстановлен. Командующий группировкой генерал-полковник Генрих фон Фитинхоф готов начать эвакуацию и ждет вашего приказа.
— Нет. Я не отдам приказа об отступлении, — вспыхнул фюрер. — Не может быть и речи об эвакуации. В связи с всеобщей мобилизацией ситуация на Восточном фронте изменится. Мы остановим наступление русских. После чего курляндская группировка будет необходима мне для нанесения русским удара во фланг. Смотрите сюда, — фюрер вытянул правую руку и положил пятерню на Прибалтику. — Здесь окажутся в котле десятки русских дивизий. Латышский добровольческий легион СС из 15-й и 19-й гренадерских дивизий — в помощь. Мы вновь восстановим порядок среди наших вассалов. Кайзер Вильгельм II признал создание Курляндии, как вассала Германской империи в 1918 году.
— Мой фюрер, мы теряем время, а с ним и солдат. Мы не сможем остановить наступление русских по всему фронту, освободить Курляндскую группировку из окружения, даже если падет последний латыш и эстонец. Отдайте приказ на отход. Мы спасем боеспособные дивизии и перебросим их на Центральный фронт.
— Еще раз нет, — фюрер сжал кулак и стукнул по столу. — Мое решение твердое. Я не разрешаю эвакуацию. Закрепиться и сражаться за каждый километр фронта. Я запрещаю отступать, так и предайте Генриху фон Фитинхофу. Если прибалты хотят оставаться нашими вассалами, то пусть сражаются под знаменем Рейха, как и немцы до последнего человека.
Гудериан отодвинул стул, вытянулся, уставился на Гитлера горящими глазами, усы встопорщились, он с вызовом выкрикнул:
— Наш долг спасти этих людей и, пока еще есть время, вывезти их!
Разъяренный Гитлер вскочил, парировал выпад генерала:
— Вы будете сражаться там, где я прикажу. Мы не отдадим врагу эти земли!
Гудериан не собирался уступать, процедил сквозь зубы:
— Это бессмысленные жертвы! Нельзя терять ни минуты! Мы должны немедленно эвакуировать солдат!
И вдруг случилось то, чего прежде никто и представить себе не смог бы: Гитлер явно был устрашен натиском Гудериана. Он никогда не терпел нарушения субординации, но в данном случае, его поразили не столько аргументы, сколько оскорбительный тон генерала. Гитлер вяло опустился на стул. Не глядя на Гудериана тихо промолвил: