Держу пистолет, крепко сжимая его в своих руках, отвлекая себя рассматриванием завитков на ручке оружия… Но я не могу не думать о моих родных и Вадиме. Что, если им не повезет, и они попадут под пулю? Я же не могу сидеть и ждать чьей-то смерти ради своей безопасности? Что, если именно в эту минуту они нуждаются во мне, пока я прячусь здесь, как мышка?

Порываюсь встать, но вспоминаю наставления Вадима, и не смею ослушаться. Снова пытаюсь сделать хотя бы шаг, и также останавливаюсь, не в силах преодолеть свои страхи и обещание, данное Вадиму.

Слышу, как скрипит дверь и зимний холодный ветер окутывает всё пространство, забираясь под куртку… Нет, кажется, это страх, пробирающий до костей.

Хочу убедиться, что ко мне пришел Вадим, или Андрей, или отец, но понимаю, что, если это кто-то чужой, мне нельзя себя выдать столь опрометчиво. Они знаю условное место, а значит мне нужно терпеливо ждать.

— Выйди, — слышу я голос, переполняющий меня жутким страхом. Этого не могло случиться! Как он здесь оказался? Как понял, где я нахожусь? — Малышка, быстрее. Лучше поговори со мной, чем попадись ты моему отцу на глаза, — слышу я смешок, и зажмуриваюсь от перенапряжения. — Я обещаю тебе, что мы только поговорим с тобой. Не бойся меня, Ярослава.

В его голосе сквозит усталость, и я могла бы поверить ему, но не после всего, что со мной произошло. Поднимаю пистолет, а услышав, как он медленно и осторожно поднимается по лестнице — снимаю с предохранителя.

О Господи… Почему именно он?

Почему сейчас?

Почему тогда, когда я одна?

— Я долго думал о нас, — тихо и надсадно говорит он. — Малышка, в моём состоянии я точно не могу тебе навредить. Выйди ко мне… — на моё удивление, он просит, а не принуждает. — Чёрт! Ладно… — лестница снова скрипит, и я непонимающе оглядываюсь, не зная, как действовать.

Отступаю в сторону, двигаясь за сложенными тюками сена, напряженно поджимая губы, когда скрипят доски. Нужно было не дергаться и сидеть, не шевелясь!

— Малышка, я ведь слышу тебя, — он тяжело дышит и шипит сквозь зубы, когда попадает на второй этаж. Видимо, он всё ещё слаб после ранения. — Хватит убегать от меня, ты ведь знаешь, что я всё равно тебя найду.

Он приближается очень тихо, и я не понимаю, как ему это удается. Недоуменно отступаю к самой дальней стене, наводя пистолет в сторону лестницы. Похоже, что он стоит и выжидает, пока я выйду сама, но я не рискую приближаться к нему…

— Попалась! — я испуганно кричу, когда ощущаю крепкие руки, на своих плечах. Какие-то считанные секунды, и я дергаюсь, толкая его, а Максим отшатывается от меня, схватившись за свои ребра. Второй рукой он успевает вцепился в мой рюкзак. Ловко снимаю его, отпрянув от мужчины.

Трюки Вадима всегда работают отменно, от страха не додумалась бы сделать нечто подобное, но парень хорошо меня научил думать и действовать прежде, чем пугаться и бежать.

— Ярослава! — взревел Гордеев, когда я попыталась сбежать, но не смотря на его шаткое состояние, он обогнал меня, загородив спиной лестницу. Он корчится от боли, рвано дыша.

Я, паникуя, навожу на него оружие. Мой муж успокаивающе поднимает руки, показывая, что безоружен. А я… Я ему не верю. Он никогда не был беззащитен.

— Уйди! — сглатывая, дрожащей рукой прицеливаясь в Гордеева пистолетом. — Или я выстрелю! — выкрикнула, отчего-то мучаясь. Почему он так смотрит на меня? Почему не действует? — Клянусь, я убью тебя! — обессиленно шепчу, ощутив, как слезятся глаза.

Я трусиха. И он и я понимаем, что не выстрелю.

— Ты не выстрелишь. Только посмотри, насколько я беззащитен и беспомощен. Я тебе не угроза, — насмехается Максим, но стоит неподвижно с поднятыми руками.