В одном человеке пребывали две сущности. Сестра уже и не рада была, что выбралась из комы. Обе личности в смятении, поочередно впадают в экспрессию, не знают, что делать, тянут в разные стороны, а тут еще у девушки обострение астмы, требуется срочная госпитализация… В общем, жуть на жути. Две души в одном теле так и не смогли договориться. Женщина конкретно сошла с ума, перестала разговаривать, замкнулась, начались проблемы со щитовидкой, выросла опухоль, и все закончилось очень быстро и печально. Случай не разрекламированный, но реальный. Главврач больницы, в которой провела последние месяцы сестра скончавшейся от рака женщины, — моя добрая знакомая… Воспринимайте эти факты как хотите, господа. Наука ищет шарлатанов, но факты — вещь упрямая. Тело гибнет, духовная личность остается. И куда уж ее повернет… Сей феномен не изучен. И сомневаюсь, что его когда-либо будут фундаментально изучать. Еще чаю?

— Нет, спасибо, как-то уже не до чая… — Роман сглотнул, жалобно посмотрел на своего сибирского коллегу, словно тот мог помочь. Кривицкий, по крайней мере, благодаря моей персоне не впервые сталкивался с подобными проявлениями. — Скажите, Сергей Борисович… — Роман засмущался, — а вы кем работали, пока не стали работать… здесь?

— Сергей Борисович окончил Новосибирский педагогический институт, — язвительно заговорила Варвара. — Преподавал языки, работал гидом в «Интуристе», редактором в Новосибирском комитете по телевидению и радиовещанию, инструктором отдела пропаганды обкома КПСС, спонсировал театральные постановки. Именно он основал и поднял на международный уровень знаменитую «Сибирскую ярмарку», а с 2001 года приступил к реализации своего проекта «Новосибирский крематорий». Что еще вы хотите знать? Он известный общественный деятель, основатель Российско-немецкого центра похоронного сервиса, вице-президент Союза похоронных организаций, основал выставку «Некрополь», основал Музей мировой погребальной культуры.

— Варвара, уймитесь, — поморщился Якушин, — хотите сказать, что человека с психическими отклонениями на такие должности не позовут?

— Именно, — кивнула Варвара. — А вот обретению новых знаний подобная работа всячески способствует. Не надо обвинять нас в невежестве, Роман. А то придется обвинять большинство людей, которые здесь работают — включая вот этого товарища… — Она кивнула на меня.

— Простите, — пожал плечами Губин. — Вроде я никого не обвинял… Но все равно простите. Я не очень хорошо информирован, Сергей Борисович. Ваше мнение на основе всего сказанного?

— Усманский умер 2 февраля. Думаю, в этот же день его душа и нашла себе новое пристанище — в далеком от Ярославля регионе. Почему именно здесь — не спрашивайте, не знаю. Душе виднее. Или тому, кто ее отправил. Вы должны искать мужчину, поведение которого начало меняться именно с того времени. Одержимость нарастает постепенно. Даже теперь, несмотря на четыре убийства, не уверен, что она полностью закрепилась в теле.

— Но у человека дом, семья, работа… — забормотал Кривицкий.

— Это ничего не значит, — возразил Якушин. — Повторяю: одержимость нарастает ПОСТЕПЕННО. Маньяк не может сразу получить контроль над телом реципиента — назовем его так. Могу лишь предположить, что происходило. Приступы затмения, человек периодически теряет сознание, а очнувшись, ведет себя вяло, не понимает, что происходит. Несколько раз его могла увозить «Скорая». Это могло происходить дома, на работе — внезапные выпады из реальности, понимаете? Могло случиться за рулем… Человек обеспокоен, может начать медицинское обследование. Он же не знает, что с ним, грешит на заболевание. Со временем подобные случаи происходят чаще, личность Усманского проявляет себя все активнее. Потерь сознания уже нет, но возникают странные мысли, намерения. Душа Усманского начинает превалировать, а сущность реципиента загнана в угол, хотя иногда брыкается, заявляет о себе. Но со временем ее энергия слабеет.

При этом новоявленному маньяку ничто не мешает жить жизнью реципиента — в теле сохраняется его память, все обретенные по жизни навыки. Он способен контактировать с семьей, ходить на работу, выполнять другие свои функции. Умный человек с этим справится — а Усманский умен. Поведение, естественно, меняется, но если это происходит постепенно, то большого изумления не вызовет. Ведь люди иногда меняются, верно?

В июне произошло первое убийство — на новом, так сказать, поприще, значит, к тому времени маньяк уже захватил все ключевые позиции в новом теле. Что мы имеем сейчас? Его душа продолжает прогрессировать, он снова тот же самый Усманский, что зверствовал в Ярославле. Хотя в последнем я не уверен — возможно, многое в себе ему пока не нравится, и он попробует усилить одержимость.

— Это как? — не понял Кривицкий.

— Без понятия, — пожал плечами Сергей Борисович. — Проведет магический ритуал, если злые духи из тонкого мира подскажут ему идею. Что вы там подумали, Вадим? — покосился Якушин на Кривицкого. — Когти совы, шкура кабана, мышиный порошок — в качестве ингредиентов колдовского зелья? Нет, об этом забудьте. На последней версии я не настаиваю, но все возможно. Итак, по моему убеждению, вам нужно искать мужчину, чье поведение с февраля месяца сильно изменилось. Возможны вызовы медиков, мелкие ЧП и тому подобное. Не исключаю конфликты в семье, возможные проблемы на работе — это тоже надо учитывать. Не забывайте проверять почерки всех попавших под подозрение и сверять их с почерком Усманского.

— Сергей Борисович, но это же физически невозможно, — побледнел Кривицкий. — Во-первых, руководство нам такое не разрешит — простите, но полиция не работает по «переселению душ», нас на смех поднимут. И… вы представляете себе масштабы? Город, мягко говоря, немаленький, маньяк орудует во всех его концах. Надо проверять все городские районы и примыкающую к городу местность — Новосибирский район, Бердск, Кольцово, город Обь, Пашино…

— Да, я не сказал самого главного, — вспомнил Якушин. — Процесс перехода души может состояться только в том случае, если тело реципиента находится в состоянии клинической смерти. Сюда относятся кома, прекращение дыхания, прекращение деятельности сердца. Иначе быть не может. Так что круг ваших поисков сужается до вполне приемлемого. Вам нужно найти людей, которые в феврале, пережив такое состояние, благополучно вернулись с того света и продолжили полноценную жизнь. Если кто-то быстро поправился — лишний повод для подозрений. Уверен, что даже в таком городе, как наш, эта задача вполне посильная. Заодно проверите живучесть моей теории, — Сергей Борисович устало улыбнулся.

— А сколько таких может быть? — опешил Кривицкий.

— Сколько у вас — полтора миллиона? — задумался Губин. — Работа на несколько дней, Вадим. Нас не интересуют умершие, не интересуют бабушки, дедушки и очень слабые в плане здоровья. Нас интересуют крепкие мужчины, пребывавшие в феврале в описанном состоянии. Ну, десяток, может, меньше…

— Да, думаю, не больше, — согласился Якушин. — Уж кто получит нужную информацию быстрее, чем полиция?

— А позвольте вопрос, Сергей Борисович. — Кривицкий помялся. — Эту, извините… хрень, можно вытащить из человека? Ведь носитель ни в чем не виноват, разве не так?

— Думаю, можно, — кивнул Якушин. — Если осторожно, гм… Но сейчас не время об этом думать. С неприятностями следует бороться по мере их поступления. Вы получили консультацию, господа. Что-то еще?