– К кому? – Наташа сделала паузу, а потом заговорила совсем другим голосом, медленно и осторожно: – Как скажешь, Лия. Я не хочу спорить, просто скажи, где ты сейчас находишься …

Лия сбросила звонок и с досадой швырнула телефон на матрас. Не хватало, чтобы ей еще вызвали санитаров! Все встало на свои места. Наташа ничего не помнит. Не может помнить. Если Мурад изменил прошлое, то вся временная ветка стерлась… Теперь понятно, как этот звонок прозвучал для Наташи! Сбежавшая шизофреничка с пеной у рта несет бред про гаражи и сомнаров. Лия и сама бы не поверила, расскажи ей кто-нибудь нечто подобное неделю назад.

Мысли бурлили, кипели и ускользали от понимания. Лия села за стол, обхватила голову руками, пытаясь все разложить по полочкам. Не выдержав, нашла в сумочке блокнот, карандаш и принялась записывать в столбик: «Я. Мурад. Наташа. Фомин. Мицкевич. Паша? Следак».

Если Паша остался жив, то, по идее, Мицкевич незачем было затевать исследования экстрасомнии. Нет чувства вины – нет аппарата для записи снов, нет общества сомнаров и всей этой резиденции. Но ведь если Мицкевич не пыталась добыть истории болезней у Фомина, то зачем было его убивать?

Наташа помнит встречу с Лией у следователя. Получается, профессор по-прежнему мертв и подозревают Лию. Видимо, Мурад уговорил ее бежать, потому что они столкнулись во сне. Убедил, что она не сумасшедшая, и Лия сбежала, поскольку Фомин не дал согласия на выписку. Его смерть не зависела от той реальности, в которой Мицкевич искала сомнаров. Выходит, Анна Федоровна и вправду непричастна к убийству? Тогда вопросов становится еще больше. Кто убил Фомина? И что происходило все эти дни, когда альтернативная версия Лии ездила в Калининград? Если вообще ездила.

Лия уже не знала, что считать правдой. Она запомнила цепочку событий, потому что видела тот момент, когда ход времени изменился. Она была в точке Х, когда Мурад спас мальчика. Но подтвердить, что собственный разум ей не лжет, мог лишь человек, который в ту секунду находился рядом. Мурад. Но он в коме. Или в глубоком сне. В любом случае попасть в его сознание Лия не могла. В больницу ее не пустят, перемещаться в чужие сновидения – фишка самого Мурада. Тогда как узнать, что произошло в действительности?

Ответ был один, и он прятался в маленьком списке Лии. Паша. Она обвела это имя и отложила карандаш. Третий участник событий. Шансы, что он все помнит, стремились к нулю. Во-первых, Паша был ребенком. Во-вторых, если Мицкевич продолжила пичкать его таблетками от шизофрении, парень мог уже давно превратиться в овощ. В-третьих, Мурад спас Пашу от грузовика, но это еще не значит, что мальчик не погиб потом как-нибудь иначе.

Лия попробовала найти Павла Мицкевича в соцсетях. И поиск даже выдал несколько результатов, но ни один из них не подходил. Минск, Вильнюс, Польша, Урал, Тель-Авив. Тезок нехило раскидало по миру. Слишком юные или слишком старые, они и отдаленно не напоминали того Пашу, которого видела Лия во сне. Сдаться? Нет. Только не сейчас. Мурад пожертвовал собой ради нее, и просто опустить руки Лия не могла. Наспех собрав вещи, она направилась домой. Бабушка встретила ее ворчанием насчет цвета волос и следователей, но Лия не стала слушать.

– Дед, можно тебя на минутку? – спросила она, заглянув на кухню.

Его не надо было уговаривать. Отодвинув стакан с чаем, Александр Семенович поднялся и молча двинулся за внучкой в комнату.

– И не вздумай давать ей деньги! – крикнула вслед Валентина Михайловна. – Слышишь? Хочет есть, пусть живет дома и устраивается на работу!

Дед, вздохнув, прикрыл за собой дверь и вопросительно посмотрел на Лию.

– Мне надо уехать, – серьезно сказала она. – Срочно.

– Это расследование, да? Они на тебя давят? Признание хотят? Я уже почти договорился с адвокатом, ты не переживай. Еще немного, и мы прижмем их…

– Дед, – Лия взяла его за руку, – я не сбегаю. И я невиновна, правда. Мне нужно в Калининград, срочно. На один день, туда и обратно.

– А твоя подписка?.. – растерялся Александр Семенович. – И тебе на допрос сегодня к трем…

– Я давала подписку о невыезде?

– Ну конечно. Не помнишь, что ли? Сама им сказала, что никуда не денешься.

– А что еще было… за последние дня три?

– Лия, это из-за лекарств? Я читал, амнезия бывает…