– Из того, что я вижу, тут локальное нашествие, город весь почернел. Поскольку цвета не возвращены, поскольку… да разнеси все это! – Питер вскочил на ноги, и тут я уже всерьез испугалась, встала, поймала его за рубашку, погладила по плечу.

– Кто‑то обязательно оказывается слабым звеном в цепочке, – сказал Марк, и я снова едва удержала Питера, он как бешеный рвался с места.

– Я бы не стала формулировать это так, Марк, – проговорила Ирадот. – Просто, Питер, знаешь, когда весь город против тебя, и не такой маленький, как Тиль, довольно сложно оставаться в рамках выбранной профессии.

Я поймала Питера обеими руками и уткнулась носом ему в спину.

– Так господин чудильщик Марк просто все бросил, – сказал Джек неровным, злющим тоном. – Господин чудильщик Марк не чудильщик уже, да и господином называть его тоже не хочется.

И тут до меня дошло разом все. И злость Питера, и то, о чем мы говорили с хвостатками, и все, все, все дошло и осталось в памяти. Врезалось в сердце черным осколком. Пока Питер боролся с ветряными мельницами, пока он проигрывал раз за разом, Марк предпочел сдаться и не приводить ничего в порядок. Это стоило жизни как минимум одной деревне. Это почти стоило жизни нам. А про остальное я даже понятия не имела.

Я разжала руки.

Питер посмотрел на меня через плечо. Сделал два шага и ударил Марка так, что того отбросило вместе со стулом.

– Спасибо за гостеприимство, – злобно выплюнул Питер.

Джек глядел на нас обоих ошалелыми глазами. Ирадот, кажется, тоже не ожидала подобной реакции.

– Пошли, – сказал Питер, и мы в гробовом молчании двинулись вниз по лестнице, так же вышли из дома.

На улице было свежо. Кажется, скоро собиралось закатываться на небосвод солнце, и я почти рассмеялась.

– Сразу к Джону, – скомандовал Питер. – Хотя постой. Постойте, дети мои, я что‑то не очень хорошо соображаю. Здесь должен быть чудильщик, еще неопытный и не успевший ничего сделать. Я думаю, нам к нему. Сон нужен все сильнее, потому что если мы отключимся, это смерть, подходи и делай что хочешь с нашими телами. За мной!

Мы с Джеком повиновались. И всю дорогу, пока мы делали повороты между угольно‑черных домов, пока мы петляли среди темнейших зданий и перескакивали через ограды, Джек смотрел на меня не просто странно. Он будто опасался меня, будто боялся, что я возьму и спущу на него не то собак, не то Питера, не то…

Мы наконец достигли шикарного дома, и я поняла, что он был веселым, раньше, когда из Лисса еще не ушел цвет. Черепица – радостных оттенков. Стены – не то голубые, не то зеленые.

Питер аккуратно стукнул в окно. На этот раз не прошло и десяти секунд, когда дверь распахнулась. На пороге стояла девчонка с копной пшеничных волос.

– Можно поговорить с чудильщиком? – поинтересовался Питер, даже не меняя толком тона.

– Можно, – сказала она и зашла внутрь.

Мы последовали за ней. Питер прикрыл дверь, потом еще зачем‑то на засов запер. Как я понимала, такие штучки Великому Хаосу были безразличны, но, может быть, в доме чудильщика действовали свои законы.

Я посмотрела по сторонам. Дом тоже был черен, и копна волос девчонки выделялась и выглядела почти платиновой, а не соломенной.