– Ну что ж, Эжен, – спохватился Питер через мгновение. – Пойдем, если не шутишь.

Мы вышли из трактира, и, прежде невыносимый, Эжен шел рядом, словно обычный парень, и явственно волновался.

– Да не бойся, что с тобой будет, – проворчал Джек, потому что Питер был занят своими мыслями и выглядел обескураженным.

– Сгорю под солнцем, то и будет.

– Не сгоришь.

– Сгорю.

– Не должен вообще‑то, – сказал Питер. – Я сейчас сделаю так, чтобы не сгорел.

Мы добрались до границы и встали на ней.

– Идите давайте, – проговорил Питер.

Мы с Джеком сделали шаг. Сразу стало тепло и хорошо.

Питер закрыл глаза и проговорил:

– Властью Великого Хаоса прошу у него же, чтобы Эжен был чудильщиком на время моего отсутствия в городе или дольше.

Эжен постоял немного и заклубился как ни в чем не бывало.

– Не выйдет. Не получится. Не бывает такого.

– Сейчас узнаем.

Питер шагнул на солнце, и на него сверху вдруг упал апельсин. Питер ловко поймал его в правую ладонь и, скрывая улыбку, посмотрел на Эжена:

– Точно по плану. Выходи.

Я вдруг увидела, что из трактира выплывает Айним, и испугалась. Но Эжен уже занес ногу. На наших глазах происходило настоящее чудо. Он пересекал границу, становясь живым там, куда попадало солнце. Вышел. Встал. Постоял на месте. И вдруг обрушился на мостовую и стал реветь.

А прямо перед нами висела Айним, со злой усмешкой на красивом лице, потерянная и печальная. И Питер смотрел лишь на нее.

Проняло даже Джека. И в этот момент я поняла, что дай Питеру волю – он займет место в бесконечном изгнании и отправит с нами в путь, чего доброго, Эжена.