Эжен попытался рассмеяться, но я услышала змеиное шипение.

– Что за горе такое?

– Подмастерье мой. Из вас двоих он говорит по сути. А вот что несешь ты – я даже понимать не хочу.

– Пошли. – Эжен развернулся.

И Питер под нашими негодующими взглядами сделал шаг в темноту.

– Эй, эй, своих тоже бери, – Эжен вдруг обернулся тенью, взвился в воздухе, как черный дым, и оказался рядом со мной, близко‑близко.

Я отпрянула.

– Или проваливай. Айним ему еще подавай.

Питер, совершенно не поменявшийся, мягко посмотрел на нас уже оттуда:

– Кормиться ими не будете.

– Да ты ж не позволишь, куда нам. Но хоть попугаем всласть, а из девчонки и так уже отпили. Милая, а что же ты Питеру не сказала? Постарше хотела быть?

Я решительно шагнула внутрь и толкнула Эжена плечом. Он обернулся тенью, но ничего сделать не успел – Питер дернул меня на себя.

Ввалившийся следом Джек грохнул его сумкой по колену и устроился у Питера в левом фланге.

– Ух ты, – выдал Эжен и поклубился вперед. – Нашел себе компанию, будто наша плоха была. Рыжая‑бесстыжая и самородок‑выродок. Только не забивай меня сумкой насмерть, хозяина твоего к Айним тогда не пустят.

– Он не выродок, я ему не хозяин, а стыд потерял один ты. Вспомни, что я предлагал вам свою помощь.

– Особенно Айним есть толк от твоей помощи.

– Эжен, – прошелестел Питер угрожающе и по‑змеиному.

Я в ужасе уставилась на Джека, а тот с недоумением – на меня. Мы уже дошли до давешнего трактира. Эжен скользнул в проем, Питер зашел следом, а Джек пропустил меня. Стекло на витрине было целехонько, и я даже не знала, как это объяснить.

Трактир оказался полупуст. Накануне я, видимо, попала на вечерний ажиотаж и с головой рухнула в неприятности.

Наше появление вызвало некоторое оживление в сером мертвом мире. Метнулись тени, я попыталась уклониться, но Питер поднял руку, и вдруг, совершенно внезапно, тени замерли возле нас, обрели форму.