– Я подобрала их в тот день. И хранила их, потому что считала уликой.

– Это их отсутствие стало основанием для подозрений. Это одно из первых подозрений – что я их спрятала. Но если бы вы признались раньше, объяснили, что украли их…

Тут до нее дошло, и она покачала головой.

– Вот именно. Они бы провели экспертизу. Самый простой тест различает ДНК мужчины и женщины.

– Я надеялась, что это я виновата. То есть они мне это повторяли снова и снова… Я была уверена, что надевала перчатки, когда резала лук, но не помнила, что выходила в сад за зеленью. Я надеялась, что выходила. На автопилоте. Только не за кориандром. За петрушкой? Фенхелем? Не помнила, но надеялась.

– Я тоже надеялась.

– Он думал, что ненавидит отца. Но это не так.

– Он ребенок, – заметила я.

– Он не хотел переезжать. Это моя вина. Я должна была прислушаться. Столько перемен – и он во всем винил Тома. А потом еще ваша записка. – Она посмотрела на меня, нахмурившись. – Что вы там написали? Я даже не помню сейчас. «Избавьтесь от Тома»?

Я вонзила ногти в ладони.

– Записка предназначалась тебе, а не ему. Но лучше бы я ее не писала.

Эйлса смотрела на меня так, словно я несла полную ответственность за случившееся. У меня горели глаза. Я потерла их, вытерла щеки. Достаточно вины.

– Если бы ты только не привезла болиголов из Сомерсета… – сказала я. – Тогда у него бы не было средства.

Эйлса снова нахмурилась, но на этот раз больше от удивления.

– Что вы хотите сказать?

– Если бы ты не выкопала болиголов в Сомерсете и не привезла с собой, то… – Я пожала плечами. – Ничего и не случилось бы.

– Но, Верити, вы же знаете, что он не так попал в наш сад.

– А как же?

Я почувствовала, каким будет ответ еще до того, как Эйлса повернула голову и выглянула в окно. Она смотрела сквозь дождь на заросли.

– Вон оттуда. Оттуда, с вашей стороны. Он прополз под забором. Всего одно маленькое растение. Том был прав: в вашем саду скрываются тайны и смерть, но только не такие, как он думал.