Тишина.

Я снова постучалась.

– Это я. Я думаю, что нам следует поговорить.

– Я знаю.

Я попыталась открыть дверь, но она не поддалась – под ней застрял рукав розового джемпера. Я продолжала толкать и, наконец, смогла ее открыть, свитер утянуло в сторону. На ковре стояли коробки и мешки. За последние несколько недель Эйлса освободила каждый ящик каждого шкафа.

Она сидела на кровати, скрестив ноги, и смотрела в окно. Я остановилась в дверях, но она будто не осознавала моего присутствия. Так что я взяла стул, прошла через разбросанные вещи и поставила его рядом с кроватью.

Я оказалась совсем близко, но она все равно так и не повернула голову.

– Фейт? – спросила я. – С тобой все в порядке?

Последовало долгое молчание. Ветер швырнул в окно пригоршню дождя.

– Убийство, – произнесла она. – Это слово звучит так ужасно. Но когда ты знаешь, что случилось… В смысле, когда ты знаешь человека, ничто из того, что он делает, не кажется плохим.

На секунду я потеряла ориентацию в пространстве – меня сбило с толку то, как она смотрела в сад. Казалось, она смотрела сквозь дождь, в темноту, под кусты ежевики, среди муравьев, червей и мокриц. Я склонилась вперед, поставила локти на кровать и приблизилась к Эйлсе так близко, как только осмелилась.

– Думаю, в какой-то момент этого может хотеться, – сказала я. – Но это может оказаться ужасной ошибкой, о которой будешь жалеть всю оставшуюся жизнь.

Она взялась за стеганое покрывало, стала дергать за нитки, создававшие витиеватый узор, – дырочки на месте ниток были похожи на крошечные следы зубов.

– Фейт, все будет в порядке, – сказала я. – Мы позаботимся об этом.

Она подняла голову, и я увидела ее миндалевидные глаза с приподнятыми вверх уголками, морщинки, растрепанные волосы, губы.

– Эйлса, – поправила она меня. – Вы назвали меня Фейт и не первый раз.

– Правда?

– Да. И раньше называли.

– Неужели? – Я попыталась рассмеяться. – Просто ты напоминаешь мне ее. И сидишь на ее кровати, в окружении ее вещей.

Эйлса посмотрела на разбросанные по полу вещи.