— Эли, с тобой все в порядке? — спросила Викс, и по ее лицу было видно: она в курсе произошедшего.

— Как ты узнала?

Я-то думала, что знаем только мы шестеро и полицейские. Ну, и дети. Вот наивная!

Она указала на телефон:

— Ты не видела? В «Твиттере».

— Что? Как это?

Она пожала плечами:

— Такие новости очень быстро распространяются. А в данном случае, благодаря твоей должности, еще и привлекают внимание.

— Даже не представляла, что люди знают, кто я такая. Боже, какой кошмар! Честно, я не знаю, что делать…

Она разгладила юбку и посмотрела на меня поверх очков в черной оправе:

— Эли, мне правда очень жаль, что тебе пришлось пережить такое. Очевидно, скрыть случившееся невозможно, как и твою причастность к фонду. Но есть шанс повернуть ситуацию во благо.

И что, черт возьми, можно во всем этом найти благостного?!

— Судя по нынешнему состоянию дел, это маловероятно.

— Конечно-конечно. Но я имею в виду — если посмотреть на все с точки зрения пиара… Что бы ты ни делала, публика реагирует. Защитники прав мужчин уже навострили уши.

Она говорила мне про них и раньше. Это такие мужики, которые не верят в реальность изнасилования и считают, что женщины все выдумывают, чтобы допекать мужчин.

— Но… ведь мой муж еще не признан виновным!

— Обвинение выдвинуто?

— Да, но…

— Политика фонда — верить обвинениям жертв безоговорочно. Поэтому, если ты согласишься, мы вечером пробьем в новостях сюжет с твоим участием.

— Вы хотите, чтобы я на весь мир заявила, что обвинение правдиво?! — возмутилась я. — Это невозможно!