— Не настолько плохо? Меня уволили из приюта. Майк очень сильно влип. И я тоже, если защищаю его, — так думают люди. Билл, что мне делать?

Я действительно не понимала. Хотя преступление еще не доказано, как жить со всем этим? Ведь Майк — отец моих детей, человек, с которым я провела рядом долгие годы. Но знала ли я его? Он спал с Карен в нашем доме. Меня пробила дрожь, будто тело отвергало кошмарный факт. Но если он мне рассказал это, значит, и все остальное, что он говорит, — правда. Иначе зачем рассказывать?

— Все будет в порядке, — сказал Билл, чтобы меня поддержать, но знать этого наверняка он никак не мог.

Я взяла телефон, ввела свое имя в поисковик «Твиттера» и показала ему появившиеся на экране фразы:

«Вероломная стерва. Если бы моя жена бросила меня в таком дерьме, я бы нанял юриста для развода».

Это написал мужчина, недоумевавший, почему я не защищаю Майка. Но комментарии феминисток были не лучше. Я считала, что феминистки на моей стороне, но все они вдруг оказались в оппозиции. Почему я не сделала заявление?

«Что молчишь, Эли?»

— И обе стороны ненавидят меня. Все ненавидят меня.

— Какая разница, что думают эти люди? Ты их не знаешь. Вот за это я и ненавижу соцсети, весь этот сброд. Нам не нужно их мнение.

Билл отложил мой телефон в сторону и подтолкнул ко мне стакан:

— Выпей. Это поможет.

Я залпом осушила стакан с горючей смесью.

— Что же делать?

— Завтра слушание. Скорее всего, его отпустят под залог, и он вернется домой.

— А работа? Его не уволят?

— Если вина не доказана судом, вряд ли. Могут временно отстранить, но платить все равно должны.

От Билла исходило спокойствие. Я вспомнила, как однажды влетела к нему в комнату, паникуя, что не закончила эссе про Чосера[11]. Он посоветовал прикинуться заболевшей и сдать работу на следующей неделе. А потом мы пили и болтали. С ним я чувствовала себя взрослой. Билл единственный из студентов держал в комнате бутылку с виски, и когда я добавила в свой стакан диетическую колу, он был шокирован, однако ничего не сказал.

— Но из приюта меня все-таки уволили.

— Ну это же благотворительность, а не заработок, разве нет? Почему бы не втянуть рожки в панцирь и не пожить немного спокойно — заниматься детьми, залечь на дно? Подождать до суда?

Я поставила стакан.