Друзья думали, что смогут найти Сен-Жермена через несколько недель. Они полагали, что он вернется в Лондон или в Париж, где постарается обеспечить себе надежную защиту, а заодно натравить на оперативников местные полицейские и судебные органы. Потому Кирилл решил, что надо бы и разделиться и более не путешествовать втроем.

Кроме того, все они сменили имена и слегка поправили внешность. Углов стал жгучим брюнетом, Дружинин – блондином, а Ваня вдруг заметно постарел.

Под такими вот новыми личинами они побывали в обеих европейских столицах и с удивлением убедились в том, что граф Сен-Жермен ни в одной из них не появлялся. Теперь друзья уже и не знали, что делать, где его еще искать. Ваня вспомнил, что граф якобы бывал в Персии, даже служил при дворе тамошнего шаха. Но оперативникам почему-то очень не хотелось ехать в такую даль.

Они принялись искать алхимика, расспрашивали о нем на постоялых дворах по всей Европе. Несколько раз им вроде удавалось напасть на его след. Граф мелькал на юге Франции, направлялся в Италию, оказывался в Голландии. Следуя за ним, оперативники ехали то на юг, то на север.

Нельзя сказать, чтобы эти скитания были уж совсем бесполезными и безотрадными. Друзья вновь побывали в Париже и встретились там со знаменитым художником Ватто, видели, как мастер пишет очередное полотно. В Берлине они виделись с Бахом, только что переехавшим в столицу Пруссии, своими ушами слышали, как мастер исполнял фугу, только что сочиненную. В Голландии оперативники побывали в мастерской, в которой работал Рембрандт, и видели «Ночной дозор», на котором словно вчера был положен последний мазок.

Все это было прекрасно, но к своей основной цели друзья не могли приблизиться ни на шаг. Кончилась весна, миновало и лето, а они все колесили по дорогам Европы. На некоторых постоялых дворах путники оказывались уже во второй, а то и третий раз.

Дважды у них заканчивались деньги. Они были вынуждены бросать поиски и направлять свои усилия на добывание средств.

Как и всегда, это лучше всего получалось у Дружинина. Он оставался их финансовым гением, Аладдином. Майор подряжался строить дороги, мосты, тоннели, дома, водоподъемные механизмы. Его инженерные знания были неисчерпаемы.

Заработав деньги, они снова пускались в путь.

Незаметно наступила осень. Друзья вновь побывали в Риме, а затем в Венеции. И там, и там им сообщили, что сеньор, описанный ими, действительно появлялся здесь, но только что уехал, кажется, на север, в Германию.

Проклиная неуловимого графа, они снова сели в дилижанс – на свою карету денег у них опять не было – и направились на север. На календаре был уже ноябрь. Вскоре после того, как они миновали долину По, начался подъем в горы. Впереди показались вершины Альп, покрытые вечными льдами.

На постоялых дворах люди говорили о непогоде, о страшных снежных буранах, которые бушуют там, наверху, о путниках, застрявших в снегах и замерзших в горах. Их предостерегали, не советовали ехать дальше. Но оперативников ничто не могло остановить.

В Санкт-Морице мела метель. Кучер дилижанса с сомнением качал головой: мол, стоит ли ехать дальше? Но, кроме наших друзей, нашлись еще несколько пассажиров, которые спешили в Берн. Совместными усилиями они уговорили возницу продолжить путешествие.

Сначала лошади двигались более или менее быстро, но затем начались заносы. Путникам то и дело приходилось выходить из дилижанса и расчищать дорогу, чтобы можно было проехать еще две сотни метров. После чего вся процедура повторялась. Временами сугробы были такими, что кучер не видел края дороги. Возникала опасность, что он направит лошадей в пропасть.

Уже наступила ночь, а они все ехали. Все, в том числе и оперативники, давно пожалели о своем решении продолжить путешествие в таких условиях, и признали правоту возницы. Но не возвращаться же! К тому же двигаться вниз в такую погоду было еще опаснее, чем вверх.

– Ничего, вон за тем поворотом должен быть постоялый двор, – пообещал кучер. – Там остановимся.

Услышать это было большим облегчением для всех. Дилижанс миновал поворот. За ним впереди и правда засветился слабый огонек в окне. Путники последний раз толкнули дилижанс, пробили огромный сугроб, который намело перед воротами заведения, и повозка въехала во двор.

К ним вышел хозяин постоялого двора с фонарем в руках. Это был крепкий швейцарец с черной бородой.

– Как это вы сумели проехать в такой буран, не понимаю! – сказал он, качая головой. – Вот уж не думал, что кто-то еще сегодня пожалует.

– А что, кто-то еще перед нами приехал? – спросил кучер.