Они прошли через аккуратный дворик к калитке, за которой раскинулась просторная лужайка.

— Сюда, — кивнул работник, а он чувствовал, как набирает обороты сердце. Ну что за тупость так отчаянно надеяться на чудо? Жизнь, казалось, отучила от подобных сценариев, но уроки, кажется, прошли даром. Здесь пахло сухой травой и лошадьми — один из самых будоражащих запахов детства.

Он даже улыбнулся, когда шагнул в просторный коридор со стойлами по обе стороны. Айзек шел следом, и звук их одиноких шагов встречался беспокойным ворчанием лошадей. Они высовывали любопытные морды поверх ограждений и провожали их заинтересованными взглядами.

— Пришли, — нарочито бодро скомандовал провожатый и остановился у стойла, животное которого не было столь любопытно, как его соседи: над ограждением виднелся лоснящийся зад… черного цвета.

— Это… Кролик? — жестче, чем следовало, уточнил Айзек.

— Ну да, — моргнул паренек. — Кролик, хозяйка Маришелль Дайверс.

— Что? — обернулся к нему. — Маришелль?

Он только сейчас понял, что никогда прежде не задумывался о полном имени своей Чили.

— Ну да, — настороженно нахмурился парень. — Своего коня не узнаете?

— Все хорошо, спасибо, — улыбнулся служащему. — Можете идти.

— Он же черный! — зашипел Айзек, тыча в коня.

Конь, наконец, проявил интерес к тому, что происходит, и развернулся мордой.

— Зато это Кролик, — он указал на табличку сбоку. — Привет, дружище. — Конь ткнулся в ладонь, настороженно принюхиваясь.

— Подержать? — подошел Айзек.

— Подожди, — спешить было некуда. — Принеси лучше кофе.

Айзек хмуро зыркнул на коня и нехотя направился к выходу. Оставшись с Кроликом наедине, он увереннее погладил его морду:

— Дружище, тут такое дело, — зачем-то принялся рассказывать, — ты — наша последняя надежда. И Элль, и я — наши жизни зависят от тебя… — Кролик прядал ушами, слушая, и спешить с яблоками вроде не было нужды. Он нажал на замок и открыл дверцу. — Можно?

Руки зарылись в густую гриву, огладили бок. Света было вполне достаточно, и он скользил взглядом по шкуре, одновременно и желая удостовериться быстрее, и не спеша разрушать иллюзию, что все действительно может закончиться. Где может быть метка? Элль говорила, что даже на губе. Он подавил тяжелый вдох и присел на корточки с телефоном в руках. Луч фонарика пробежался по внутренним сторонам ляжек лошади, но не зацепился ни за какой-либо намек на татуировку.

— Простите, — набрал он снова помощника, — а не подскажете одну вещь. Если бы вы прятали татуировку на лошади… — парень напряженно засопел на том конце трубки, — где ее можно было бы спрятать?

— Зависит от того, кто наносил, — деловито начал тот.