Хоэль опять шикнул на нее, но они почти добрались до Каса-Пелирохо, и впереди все было тихо. Совсем задохнувшись от быстрой ходьбы, Катарина вдруг снова ахнула.

— Ваши пальцы! — она вцепилась в руку Хоэля. — Вы сняли лубки, кости сдвинутся!

— Не вопите, — осадил он ее, обхватывая за талию и почти волоча на себе.

— Но переломы — начала Катарина беспомощно.

— Граф, наверняка, будет мстить, — сказал Хоэль, распахивая калитку и закидывая Катарину во двор дома. — Может, это он нанял убийц. Если так, вам опасно находиться рядом со мной. Лучше бы мне убраться поскорее, тем более — он покрутил рукой в воздухе, — я уже совсем огурчик. Я же говорил, на мне все заживает, как на собаке.

Вместо слов, она перехватила его руку. Удивительно, но с ним и в самом деле все было в порядке. Теперь его пальцы были сильными, горячими, и держали крепко, как тисками.

— Но переломы не могут срастись так быстро…

— Значит, мне повезло, — проворчал он и повел ее к дому, но Катарина уперлась. — Что такое?

— Мне надо в садовый дом, — призналась она смущенно. — Надо переодеться. Не хочу, чтобы слуги знали

— Пошли, — Хоэль развернулся по направлению к садовому дому, но Катарина опять воспротивилась.

— Да что с вами? — начал терять терпение Хоэль.

— Простите, я схожу одна, — ответила Катарина тихо, но твердо. Теперь, когда страхи постепенно отступали, ей припомнились события на площади, и жаркая, удушливая волна снова прокатилась по телу. — Отпустите меня, будьте так добры.

Он все еще обнимал ее за талию, но после этих слов убрал руку — медленно, нехотя. Они стояли рядом, так что Катарина чувствовала щекой горячее дыхание мужа.

— А, вы поняли… Там, на площади — его голос снова заставил Катарину задрожать — и вовсе не от страха. Она пожалела, что на ней нет маски. За маской было бы так легко спрятаться. А сейчас прятаться было негде и не за чем, и даже предательница-луна выплыла из-за тучи, с любопытством разглядывая двоих, что стояли у розового куста.

— Я год женщину не видел, — Хоэль криво усмехнулся, и в лунном свете его усмешка показалась Катарине зловещей. — А вы такая красивая душистая нежная. Тут и святой бы не сдержался.

Теперь они смотрели друг другу в глаза. Взгляд у Хоэля был шальной, как у пьяного, который выпил достаточно, чтобы за плечами развернулись крылья, и чтобы разум отшибло напрочь.

— Вы так на меня смотрите — пробормотал он хрипло.

Катарина сразу же отвернулась, сообразив, что и ее взгляд сейчас ничем не лучше взгляда полоумного пьяницы. Розы одним запахом сводили с ума, а тут еще ночь, луна и мужчина, чей поцелуй она помнила столько лет, и который хотел ее, но он хотел не ее. Окажись рядом с ним любая другая женщина — более или менее миловидная, для него все было бы так же.

И что ей делать, если сейчас он заговорит о супружеском долге? И если решит принудить, не принимая отказа?..

— Не бойтесь, я тоже все понимаю, — сказал вдруг Хоэль совсем другим тоном — чуть усталым, чуть насмешливым, так, как говорил обычно. — Вы заслуживаете всего самого лучшего. И это точно не я. Зайти с вами, пока будете переодеваться?