Хотя бы они выжили. И теперь, когда Вайолет проснулась, я наконец мог дышать.

– Вы уже выяснили, что за шкатулку Шрадх вынес на спине из Рессона?

Дракон Гаррика был особенно чуток к рунам, и благодаря ему мы нашли и извлекли из-под обломков часовой башни маленькую железную шкатулку.

– Над этим сейчас работают. Надеюсь, получим ответ в следующие пару часов. Я рад, что она цела, Ксейден. Пойду передам остальным. – Гаррик кивнул и развернулся.

Надо сказать, что он знал замок едва ли хуже меня, учитывая, что здесь он проводил каждое лето до отречения – или отступничества, как наваррцы прозвали папино восстание.

Забавно, что люди переименовывают все, что им не нравится. Мы утратили веру, что наш король когда-нибудь поступит правильно. А предателями прозвали нас.

Боди наморщил нос.

– Чего?

– От тебя несет, как из драконьей задницы.

– Отвали. – Я рискнул принюхаться и не смог поспорить. – Теперь я живу у тебя.

– Для меня это честь!

Я показал средний палец и направился к нему в комнату.

Через час я, чистый и нетерпеливый, ждал у дверей своей комнаты с новой летной формой, пока Боди старался как умел поднять мне настроение, и наконец Вайолет открыла дверь.

Я чуть язык не проглотил при виде ее распущенных мокрых волос, завивающихся чуть ниже груди. Не понять, почему из-за этих серебристых локонов хочется трахнуть ее на месте, да и когда понимать – все мои мысли были о том, чтобы сдержаться и не наброситься на нее.

Она существует – и я возбуждаюсь. За прошедший год я просто смирился с этой истиной.

Боди ухмыльнулся, прямо как моя тетушка:

– Рад видеть тебя живой-здоровой, Сорренгейл, – потом хлопнул меня по плечу и направился прочь, оглянувшись через плечо. – Я пока за запасным планом. Удачи.

Боги, как же хотелось сгрести ее в охапку и любить, пока она не забудет все, кроме того, как хорошо нам вместе, но, уверен, теперь это последнее, чего она хотела.

– Заходи, – сказала она тихо, и у меня застучало сердце.

– Если приглашаешь.