– Что угодно.

– Скажи… – она, содрогнувшись, вздохнула. – Лиам правда мертв?

Лиам. Мои ребра пронзил новый укол скорби. Мгновения текли в молчании, пока я искал подходящие слова, но их не было, и я просто достал из кармана недавно законченную им фигурку Андарны размером с ладонь.

Она повернулась ко мне, тут же уставившись на фигурку, и на ее глазах показались слезы.

– Это я виновата.

– Нет. Я. Если бы я рассказал тебе раньше, ты была бы готова. Ты бы наверняка сама нас научила с ними бороться, изучив книги. – Моя душа разрывалась снова при виде того, как она утирала ручейки слез. Я положил фигурку ей в ладонь. – Я знаю, что надо было ее сжечь, но не смог. Мы похоронили его вчера. Ну, остальные. Я ни разу не выходил из этой комнаты. – Наши взгляды столкнулись, всеми фибрами души хотелось потянуться к ней, но я знал, что сейчас я последний, у кого она будет искать утешения. – Я ни разу не покидал тебя.

– Что ж, ты прямо заинтересован в моем выживании, – бросила она с саркастичной улыбкой и все еще стоящими в глазах слезами. – А теперь дай мне одеться – и мы поговорим.

– Выгоняет меня из собственной комнаты, – я испробовал тот саркастичный, дразнящий тон, за которым так легко было от нее прятаться, но тут же перестал и уточнил. – Из новой.

– Живо, Риорсон.

Я не удержался и поморщился, как от удара. Она никогда не называла меня по фамилии. Может, не любила вспоминать, что я сын Фена Риорсона и что причинил ее семье мой отец, но для нее я всегда оставался Ксейденом. Это изменение напоминало бездонную пропасть, смертельный удар.

– Ванная там, – я показал на противоположный конец комнаты и направился к выходу, закинув меч на плечо.

Мой кузен, привалившись к стене, беседовал с Гарриком, который щеголял новым здоровенным шрамом от виска до подбородка, но, когда я закрыл за собой дверь, оба замолкли, напрягшись. Гаррик выпрямился во весь рост.

– Очнулась.

– Слава Амари, – сказал Боди, расслабив плечи.

Его рука все еще на перевязи, восстанавливалась после четырех переломов из-за боя с вэйнителями.

– Ей придется выбирать. – Я посмотрел на Гаррика, заметив в его глазах тревогу. Он уже говорил, что верит – она сохранит наш секрет. А эта тревога – из-за моего состояния, если она не простит, что я не рассказал ей раньше. – Либо она сохранит секрет, либо нет.

– Это уже предстоит узнавать тебе, – ответил он. – А потом учить, как скрывать мысли от Аэтоса, если она согласится.

– А что с летунами?

– Сирена жива, если ты об этом спрашиваешь, – ответил Боди. – Как и ее сестра. Но вот остальные…

Он покачал головой.