Как и большинство мирных жителей, Мари проводила мало времени с клинками. Путешествие с небольшой группой дало ей новое понимание культуры людей, имевших уникальный статус в Королевстве.

Из одиннадцати клинков, путешествующих вместе, четыре были женщинами. Трое были клинками дня. Джун был, безусловно, самым старшим, а большинство остальных, похоже, были ненамного старше Мари. Ей было любопытно, считалась ли ее группа представительницей клинков. Или у младших клинков просто больше надежды на Королевство?

Больше всего ее удивило то, насколько удобно ей стало с ними. В ее предыдущей жизни получение полных предложений от клинка считалось достижением. В лагере в окружении одаренных сверстников они не были болтливыми, но общались регулярно.

Тем не менее, их преданность тренировке отделяла их от других. Из своих исследований Мари знала, что большинство клинков жили в тренировках, но увидеть это в действии было совсем не так, как она ожидала. Если группе нужна была еда, уходили только один или два охотника, эта роль передавалась между клинками. Как только еда была добыта, группа игнорировала охоту до тех пор, пока не закончился текущий запас.

Вместо этого клинки ночи, казалось, делили свое время между дуэлями на деревянных мечах и медитацией. Даже клинки дня тренировались бою. Мари провела немного времени в воинских частях, где больше всего энергии тратилось на то, чтобы заставить солдат сосредоточиться на текущих задачах. Здесь Мари подумала, что им стоило чаще отдыхать.

По дороге они тоже двигались иначе. Большинство групп путешествовали бы плотной толпой. Не клинки. Они ненавидели слишком частую близость друг к другу. Они рассредоточились широко, направляли свой дар, чтобы заметить засаду. Даже когда они располагались лагерем, палатки стояли дальше друг от друга, чем у обычных пехотинцев.

Несмотря на их странности, Мари чувствовала себя комфортно. Ее сердце больше не колотилось каждый раз, когда с ней заговаривал клинок ночи, и она смеялась вместе с ними у костра.

Ее брат ясно дал ей понять. Либо он, либо клинки, но не то и другое одновременно. Ей очень хотелось вернуться в Стоункип с его знакомыми каменными стенами и отвесными тропами. Но Мари не могла отогнать ощущение, что ей суждено остаться с клинками. Если она примет предложение брата, он сможет услышать ее совет, но как часто он будет действовать в соответствии с ним? Он легко проигнорирует ее совет в пользу своих мыслей. С клинками она могла действовать, а не только советовать.

Той ночью, у костра, Мари рассказала группе о своей проблеме, так как чувствовала, что все они заслуживали того, чтобы узнать ее дело. Она рассказала о своем разговоре с Хироми и поведала им о своих страхах, о том, что отношение к клинкам зашло слишком далеко.

Клинки с удивительным спокойствием приняли ее опасения. Мари ожидала, что они будут расстроены или обеспокоены. Вместо этого она, казалось, просто подтвердила то, чего они все боялись. Джун так и сказал:

— Ваши тревоги обоснованы, миледи. Как и вы, я хочу, чтобы они не соответствовали действительности, но боюсь, описанное вами отношение слишком часто встречается в последнее время. Если бы вы провели день в нашей шкуре, вы бы это поняли. Мы привыкли к вниманию, но никогда не боимся. Даже клинков дня, которые лучше всех исцеляют, не пускают в деревни, где наша помощь может означать разницу между жизнью и смертью. В глазах людей мы не являемся частью того мира, в котором они живут.

Мари боролась с захлестнувшей ее волной беспомощности.

— Тогда что можно сделать? Я боюсь не только за клинки, но за Королевство без клинков. Одно не может выжить без другого.

Ее вопрос встретила тишина. Она надеялась, что хотя бы у одного из них была стоящая идея.

В конце концов, Такахиро нарушил молчание:

— Я не знаю, как изменить отношение Королевства. Такая работа выходит за рамки моих навыков и опыта. Однако я считаю, что изменение происходит по одному человеку. Это то, что мы можем сделать. Один человек, одна семья, одна деревня за раз. Мы можем заставить людей поверить в то, что возможно иное будущее. Мы можем снова заставить людей поверить в клинков.

Мари посмотрела на своего стража, тронутая решимостью в его голосе. Ей нравилась его мысль, но она не хотела этого.

— Ты говоришь о работе всей жизни.

Такахиро кивнул, его пыл взял верх.

— Тогда хорошо, что у нас есть еще вся наша жизнь.