Я подал знак бармену. Он мигом налил мне виски с содовой. Я достал сигарету, он дал мне прикурить, ухмыляясь и подмигивая.
— Лакомый кусочек, да, сэр? У этой крошки есть за что подержаться.
— Что? — спросил я. — У какой еще крошки?
— А что, вы ее не заметили — ту, которая только что прошла мимо? Ну как же, симпатичная девица с такими буферами, что ей небось трудно смотреть на дорогу?
— А, эта. Да, кажется, я ее заметил. Она шла мимо, когда я выглянул слегка проветриться, да?
— Она самая. Видно, живет где-то неподалеку. Я слышал, та еще штучка.
— Правда? — спросил я. — А мне показалось, она приличная девушка.
— Ну, вы же знаете поговорку, мистер. В тихом омуте, и все такое. Я вот…
Он осекся, перехватив мой взгляд. Потом принялся тереть тряпкой стойку; его ухмылка заметно поблекла.
Я сделал еще один глоток и сказал: нет, мол, такой поговорки я не знаю, зато знаю другую:
— Нет дыма без огня.
— Ну… — Бармен снова широко ухмыльнулся.
— Не могла же она разжиться таким хозяйством, занимаясь гимнастикой. Интересно, а как бы парню к ней подъехать?
— Ну, говорят, это довольно просто. Если не врут — а с чего бы им врать, — достаточно сделать ей старое доброе предложение.
— Да? Это какое же, а?
— А говорят, надо просто сказать ей: «Так как насчет этого, пупсик?» — и можно доставать свою лопату.
Он кивнул и снова подмигнул мне.
Я забрал свою сдачу — каждый чертов пенни — и уехал.
Поездил вокруг, выпил кофе и съел пригоршню мятных леденцов. Настало время возвращаться в магазин, и я поехал туда, чтобы отметиться. Стейплз встретил меня без особого ликования, но зато и цепляться не стал. Похоже, он собирался с кем-то поужинать, а может, просто решил, что сегодня ему вынюхивать нечего. В любом случае он быстро со мной разобрался, и я поехал домой.
Все было почти так же, как прошлым вечером. Хороший ужин. Джойс была мила и любезна, хотя и беспокоилась из-за денег. Я не нашел особой темы для разговора, а потому позволил Джойс болтать в свое удовольствие. В какой-то момент я почему-то нахмурился, разглядывая комнату. Я нахмурился невольно, вовсе не думая о комнате, но Джойс решила иначе.