— Что-то ты, Курои-кун, совсем плохой стал. Наверное, половина мозгов в мускулы утекла, — съехидничал Фудзи.
— К хорошему привыкаешь быстро, — философски поддакнул Колян. Выставив перед собой батарею консервов, он вскрывал банки складным армейским ножом, одну за другой. — Магия-шмагия, Эфир…
— Мы будем ловить его, как обычного преступника, — торжественно заявил Фудзи. — Опрашивать свидетелей, искать улики.
— Что-то вроде того, — кивнул телохранитель, вставая с табурета — чайник закипел, и взяв какую-то тряпочку, он принёс его к столу, держа за железную дужку. — Вот, чаю сейчас пошвыркаем, и поедем.
— Куда? — тупо спросил я.
— На стрелку, — охотно пояснил Колян. — Человечек один мне маляву прислал. Видели графа. Причём, не так и далеко от этого места…
Сеть осведомителей, — я прикрыл глаза. — Ну конечно! Самый безотказный метод. Всегда есть кто-то, кто видел что-то, заметил какую-нибудь нелепость, несоответствие… Кого-то лишнего, или постороннего, которому здесь не место.
Считается, что большинство трупов обнаруживают на улицах владельцы собак.
— Вы думаете, Любава у него?
— Её держат в белом автофургоне, — сказал Фудзи. — Фургон изнутри обит изолирующим материалом, так что даже если в нём стрелять — снаружи слышно не будет. Я следил за ними какое-то время, — небрежно ответил он на мой невысказанный вопрос. Когда её похитили… — по его лицу прошла судорога. — На нас напали там, у аквапарка. Меня оглушили. Очнулся — Любавы нет. Но она успела оставить Нить.
Мне стало стыдно. Ни разу за всё это время я не поинтересовался, как это произошло. Почему обвинили именно Фудзи.
— Нить?
— В детстве мы так играли, — он улыбнулся. — Когда только учились контролировать Эфир. Вытягиваешь одну тонкую ниточку — чем тоньше, тем лучше. "Привязываешь" её к чему-нибудь — к ветке дерева, к камню, к другому человеку… И тянешь как можно дальше. Весь фокус в том, чтобы Нить была очень тонкой, едва заметной. Но не рвалась. Очень помогает сосредоточиваться в действии.
— Итак, Любава послала Нить… — я вернул Фудзи к делам более насущным.
— Я очнулся, угнал первый попавшийся мотоцикл, и рванул в погоню.
Это произошло в тот момент, когда я разговаривал с Бестужевым. Салтыкова как раз вышла на связь, и попросила задержать графа как можно дольше. И я, дурак, старался, как мог.
А Фудзи в это время гнался за похитителями Любавы.
— Но почему ты не вызвал меня по радио? — спросил я. — Мы же все были в костюмах, я же всё время слышал, как вы с Любавой собачитесь, и думал, что у вас всё путём. Но потом пришел Бестужев, и мне стало не до вас. Но ты?..
Фудзи отвернулся. Лицо его пошло красными пятнами — это было видно даже в полумраке комнаты.
— А ему было стыдно, — пояснил Колян.