Хотя я и так уже начал кое-что понимать. Фудзи вообще не хотел рассказывать эту историю, и всячески оттягивал — именно потому, что стыдился.

Он был рядом, и всё равно не смог защитить девушку.

— Если кому и должно быть стыдно, так это мне, — сказал я. В животе громко забурчало, что не способствовало серьёзности сказанного. Но Колян как раз открыл банку с тушенкой… — Мы вместе шли на задание. Но я не думал о вас, своих напарниках. Я думал о Шиве. Только о нём. А потом появился граф, и стал заговаривать мне зубы. Он закинул очень жирную наживку, и я заглотил её целиком, — я сел рядом с Коляном за стол и подвинул к себе одну из банок. Тушеная свинина с фасолью. Неплохо.

Фудзи тоже придвинул к столу табурет. Взял в одну руку банку, в другую — вилку… Хорошо, — подумал я. — Чувство вины не отбило ему аппетит.

— Артефакты, — сказал я, утолив первый голод. Только почувствовав на языке кусочки мяса, ощутив нёбом его аромат, я вспомнил, что ел довольно давно. Сэндвич в поезде не в счёт. — Бестужев СПЕЦИАЛЬНО пожертвовал несколькими из них, чтобы привлечь моё внимание. Он разместил их таким образом, чтобы я легко их нашел, и обязательно захотел обезвредить.

— То есть, ты просто не мог, обнаружив Артефакты, оставить всё как есть, дождаться других магов… — проговорил Фудзи.

— Думаю, что нет, — сказал я. — Я действовал на уровне инстинктов. Такие вещи заложены в программу посланников. Видишь опасность — всеми силами старайся её ликвидировать. Даже ценой собственной жизни… Но я что хочу сказать: граф отвлёк меня Артефактами, отвлёк мадам Салтыкову детьми в аквапарке, отвлёк Государя нападением на Кремль и Великие дома… И всё для того, чтобы похитить его дочь?

— Если он передаст её Сётоку, — Фудзи мрачно отодвинул банку с тушенкой. — Если брат женится на дочери государя…

— Ещё не родился, или давно умер тот гений, который заставит сделать Любку что-то против её воли, — вставил Колян.

— Есть много способов добиться от человека того, чего он не хочет, — отстранённо сказал Фудзи. — Сломать можно любого — тебе ли не знать.

Колян только крякнул.

— Подожди, — я притронулся к локтю Фудзи. — Ты сказал, она послала тебе Нить, и ты отправился в погоню.

— Ехал восемь часов, без остановки, — кивнул тот.

— А потом?

— А потом я её потерял, — зло добавил он. — Нить оборвалась. На заправке я зашел в кафе, увидел сводку новостей и позвонил Коляну.

— На неё надели свинцовые наручники, — сообразил я. — Бестужев и сам любит таскать такое вот колечко, — вытащив из кармана, я показал им половинку наручников.

Колян взял, повертел в толстых пальцах, положил обратно. Для него это был обычный металл. Фудзи раскрыл наручник и надел на руку. Посидел, анализируя ощущения, снял, осторожно положил на стол…

Я вспомнил, как он то и дело притрагивался к шее, с которой недавно сняли ошейник.

— Мерзкое чувство, — поморщился Фудзи. — Словно слепнешь, глохнешь и вообще становишься инвалидом.

— Спасибо на добром слове, — Колян как раз разливал чай. Чёрного цвета жидкость тяжело падала в металлические кружки, испуская ароматный травяной пар.