Под руководством члена «Национального центра» полковника Люндеквиста, начальника штаба 7 армии, заговорщики разработали и передали в штаб Юденича план наступления на Петроград, в котором отмечались наиболее уязвимые места для прорыва обороны города. Одновременно с наступлением армии части военно-морского флота, возглавляемые людьми Дюкса, должны были открыть огонь по оборонявшим Петроград войскам, а самолеты Ораниенбаумского воздушного дивизиона – совершить налет на город. При этом планировалось, что один из самолетов сбросит на Знаменскую площадь (ныне площадь Восстания) бомбу, и ее взрыв послужит сигналом к восстанию внутри города.
Осенью 1919 года наступление Юденича было отражено, но «Национальный центр» не верил в поражение. Другой член английской резидентуры, штабист, полковник Медиокритский разработал для передачи Юденичу новый подробный план наступления на Петроград. С началом реализации этого плана в намерения заговорщиков входило захватить специальными отрядами важнейшие объекты города и стоящий на рейде близ города военный корабль «Севастополь», чьи орудия потом использовать для обстрела Петрограда.
Однако, к великому для подпольщиков сожалению, никаких благоприятных для них событий на фронте больше не произошло. Планы контрреволюции, благодаря умелым действиям Петроградской ЧК, провалились.
В октябре к чекистам обратился бортмеханик Ораниенбаумского воздушного дивизиона Д. Солоницын, который сообщил, что начальник дивизиона Берг посылает отдельных летчиков в полеты в Финляндию, где те передают Юденичу военные сведения.
Это сообщение и другая имевшаяся у ЧК информация послужили началом крупной чекистской операции по разгрому созданной Полем Дюксом резидентуры и петроградского отделения «Национального центра» в целом. В результате удалось арестовать 410 человек. После проведенного следствия 52 из них были расстреляны, 39 осуждены на различные сроки (в том числе и Н. В. Петровская, вновь использовавшая для своего спасения прежние связи в высоких инстанциях и вскоре вышедшая на свободу), в отношении остальных уголовные дела были прекращены.
Так в Петрограде была распутана сеть политических интриг и шпионажа, хитроумно и коварно сплетенная английской разведкой в тяжелую для нашей страны годину.
Сейчас, по прошествии многих лет, давая оценку работе петроградских чекистов в борьбе с резидентурой Поля Дюкса, можно, конечно, отыскать какие-нибудь огрехи в проведенных ими операциях. Не будем, однако, забывать, что было тогда нашей контрразведке всего лишь двадцать месяцев от роду и она еще только-только накапливала опыт. Разгром других контрреволюционных заговоров, знаменитые операции «Синдикат» и «Трест», борьба с вражескими разведками, в которой контрразведка нашего города продемонстрировала образцы подлинного оперативного мастерства, были еще впереди. Не забудем мы и того, что тогда, в грозном девятнадцатом году, после первого же столкновения с ВЧК самая умелая и изощренная в мире английская разведка в конечном счете все же потерпела поражение.
Тем не менее, главный герой нашего очерка Пол Хенри Дьюкс за свою шпионскую работу в России по возвращении на Родину был удостоен высшей награды – от правительства своей страны он получил титул «Рыцарь Англии». Говоря откровенно, как профессионал, он и в самом деле поработал неплохо. Это единственный в истории Англии разведчик, шпионская деятельность которого была столь высоко оценена.
Я свидетельствую
В далеком уже 1989 году, работая над поиском материала для подготавливаемой диссертации в Управлении КГБ по Ростовской области, повстречал я интересные документы. Выписал их на всякий случай, положил в какие-то папочки… Потом, как это и должно быть, папочки эти где-то затерялись. Ну, в общем, самая обычная история.
Давно заметил я одну особенность, характерную, впрочем, для всех для нас историков: когда в твоих архивах, даже на самом их донышке лежит нужная людям бумажка или копия интересного документа, ценного для истории, они, эти бумаги с невероятным упорством вылезают наверх, на свет Божий, к народу. Как бы требуют: нам не место здесь пребывать, в забвении, мы хотим слово сказать полезное.
Я в этом убедился в стотысячный раз на примере бумаг из того, из ростовского архива.
Уж сколько раз твердили миру: именно Михаил Александрович Шолохов написал великий роман «Тихий Дон» и никто другой. Не верим, говорят некоторые высоколобые ученые мужи, что мальчишка двадцати трех лет от роду, да еще почти безграмотный, да еще крестьянин смог создать абсолютно гениальное произведение, за которое он, правда только через сорок лет, но все же получит Нобелевскую Премию. Не верим и все! Потому, что такого не может быть никогда. И это неверие, и эти бессмысленные вопросы возникают то тут, то там из года в год, из месяца в месяц.
Грех такого же рода, чего уж там говорить, случался и у меня. Почему же, думал я, никто из современников не может повторить то же самое в нынешние времена? Никто не станет спорить: Россия родила бесконечное количество бесконечно способных творческих людей. Но где другие примеры юных дарований, где золотая, яркая поросль, которая мимоходом, неведомо что творя, создает новое, необычное, блистательное… Что, таланты разве перестали рождаться на Святой Руси? Почему, рассуждал я, мелкотравчатость одна и в поэзии, и в прозе? И что же, тот малограмотный Миша Шолохов и впрямь оказался умнее и талантливее всех наших золотых выпускников лучших университетов и аспирантур? По сути, они ведь одногодки. Мне казалось, что здесь что-то не вяжется.
Ведь есть же, есть же примеры, на которые можно и нужно равняться.
Вспоминал я, конечно, и нашего Пушкина, совсем в юную пору потрясавшего великолепной, совсем уже зрелой поэзией старика Державина на лицейских вечерах. И ту четырнадцатилетнюю мексиканскую девочку Консуэло Веласкес, ни разу еще не целовавшуюся, но восхищенную первой своей любовью, написавшую трогательные стихи о ней и сочинившую потрясающую мелодию на эти стихи, в результате чего появилась незамысловатая, но бесконечно талантливая песня, которую пели, поют и будут с восторгом петь все люди, пока живет наш подлунный мир. Не знаю, как написать по-испански, но по-русски это звучит:
«Бэсса мэ, бэсса ма мучо…»
«Целуй меня, целуй меня, крепко.»
А бесконечный гений невесть откуда, с какого неба свалившихся и появившихся перед народом в городе Ливерпуле в строгих костюмах и с глупыми прическами семнадцатилетних парнишек, создавших сотни потрясающих текстов и мелодий, которые во все века будут теперь петь и повторять все континенты. И имя их ансамбля тоже было глупое – «Битлз», то есть «Жуки». Ну и жужжали бы себе, жуки, но четверо ребят с гитарами прокричали на весь белый свет, что они гениальны, и люди, послушав их, с этим согласились. И я согласился тоже.
Гораздо позже понял я, что сонные этапы истории, когда тишь, да гладь, за редким исключением рождают и сонных людей. Тогда редко появляются великие произведения и великие свершения. И лишь великие переломы, страшные исторические потрясения, катаклизмы, революции и войны рождают гениальных полководцев, творцов, ученых, народных лидеров. Тогда они силой своего ума и таланта, своих знаний, смелости и воли берут в руки ход военных сражений, судьбы стран и народов и ломают, поворачивают все по-своему и спасают людей и их души.