— Ты не знаешь этого слова. В вашем мире нигде такого нет. Это такая еда, вкусный холодный десерт. Я ради интереса, просто так, попробовала открыть проход в мир, из которого я появилась, как однажды это сделала моя бабушка королева Диназа. И у меня получилось. Охваченная любопытством, я прошла сквозь него и очутилась в своём мире. Я хотела лишь узнать новости о моих родных, слопать мороженое и вернуться. Я не понимаю, как Люк оказался в этом безлюдном месте, как он заметил меня, но он погнался за мной и вот он очутился здесь.

Лицо Орланда побелело от страха и ярости, дрожащей рукой он сжал стакан и тот разлетелся вдребезги, раня острыми осколками его пальцы.

— Что ты сделала?!!! — спросил он страшно изменившимся голосом. Что даже Люк, который не понимал охийскую речь, но, поняв смысл, отступил назад.

— Нет, Орланд, не так! — она вскочила и бросилась к нему. Мариэль села ему на колени и обхватила своими ладонями его исказившееся лицо.

— Это не важная часть. Важно то, почему мне так хотелось этого дурацкого мороженого. Потому что я жду ребёнка! У меня, у нас с тобой снова будет ребёнок. Не надо так смотреть на меня, Орланд! Не пугай меня! Я знаю, что поступила неосторожно, пусть даже глупо, но ведь со мной всё хорошо. Я не хотела туда возвращаться насовсем и бросать тебя, я ведь люблю тебя. Ну, скажи, мни что-нибудь. Любимый мой.

Орланд молчал, только смотрел на неё испугано и осуждающе. Мариэль принялась целовать его в глаза, щёки, в губы. Наконец, он обнял её и вздохнул.

— Своими причудами ты сведешь меня в могилу раньше срока. Как ты могла?! Мало того, что ты рисковала собой, так ты ещё рисковала не вернуться обратно. А если бы у тебя вдруг не получилось, ты бы осталась там, а мы с Тео здесь! Я бы сошел с ума, Мариэль! Никогда больше не делай этого, слышишь! Если ты меня любишь, ради нашего сына, поклянись, что больше никогда не откроешь этого прохода!

— Клянусь! Клянусь! Без твоего согласия, никогда!

— Никакого моего согласия! Я прикажу кузнецу выковать цепь и приковать тебя за одну ногу возле замка, чтобы ты только могла заходить в дом и гулять во дворе. Больше я не оставлю тебя без присмотра ни на минуту. Куда вообще смотрели эти проклятые азаронские ястребы?

— Они не посмели мне помешать.

— А я посмею! Это непростительная выходка, даже для тебя!

— Скажи, а ты понял, что я тебе сказала …

— Да, — вдруг тихо ответил он. — Я рад, очень рад, что этого ребёнка ты будешь носить здесь, в Ихтаре, со мной. И я увижу, как он родится, ещё один сын или дочь появиться на свет от нашей любви. Просто ты очень испугала меня. Я больше не хочу пережить то, что у нас было раньше, не вынесу больше, понимаешь. Пусть этот брат остается здесь или возвращается назад, мне всё равно. Если ты и откроешь ещё раз проход, то только под моим присмотром и только для того чтобы он вернулся туда, откуда пришел, но сама и шагу не ступишь в ту сторону.

— Хорошо, но у меня больше не получается, я уже пробовала, никак не выходит. Это было или случайность или запланированное совпадение.

— Та-а-а-а-к! Она уже пробовала! — Орланд хмуро взглянул на них обоих и ошеломленно покачал головой. — Значит, больше и не пытайся, от твоих усилий может пострадать мой будущий ребенок. Я бы тебя ещё больше отругал, но не буду. Теперь я буду знать, что оставлять тебя одну нельзя! Отправь этого перепуганного родственника спать, и пойдем в нашу комнату. Время покажет, зачем он здесь нужен.

Через несколько дней в Ихтар явился Джон. Его провели в небольшую казначейскую коморку, где был занят делами лорд.

— А, Джон, быстро же ты добрался! Пойдем в зал для гостей.

— Что тут у вас стряслось? Я совершенно не понял, что она от меня хочет! Такое странное письмо, — проговорил Джон, входя в просторный светлый зал.

— Ты сядь Джон, сядь. Скажи, а ты тоже любишь мо-ро-же-ное? — спросил Орланд, выговаривая по слогам неизвестное ему слово.

— А при чем тут это? Охийцы что научились его делать, я бы не прочь.